Площадка для игры в мяч майя. Как играли в мяч древние майя

Понадобились тысячелетия, чтобы футбол приобрел нынешние строгость и тактическую изощренность. Но и древние его виды не забыты. Находится немало желающих побороться за мяч, ничем не стесняя себя. Фото вверху: IMAGE FORUM/EAST NEWS

Трудно поверить, что многих простых вещей, которые нас окружают, когда-то не было и кто-то их придумал. Колесо, например, или мяч. Тем не менее это так. И сам мяч, и игру в него три с половиной тысячи лет назад придумали ольмеки, жившие на территории современной Мексики . Во всяком случае, археологических свидетельств, указывающих на более раннее ее происхождение, мы не имеем. Мексика стала родиной игры по той простой причине, что именно там в изобилии произрастал каучуконос — Castilla elastica, и именно тамошние жители первыми на учились придавать каучуку эластичность, то есть превращать его в подобие нынешней резины, из которой сам бог велел делать мячи.

Рождение мяча

Ольмеки стали добавлять к каучуку сок ипомеи. Это лиана, произрастающая в том же регионе. В наши дни она стала модным декоративным растением. Ее плети усыпаны крупными белыми цветами, за что лиана получила название «лунный цветок».

Ольмеки освобождали стебель от листьев и цветов, скручивали его в клубок и мяли, выжимая сок. Его смешивали с каучуком в пропорции приблизительно 1:15. Когда масса загустевала, ей придавали форму шара. Археологи находят мячи разного размера. Но даже самые маленькие, диаметром около 10 сантиметров, весят полтора килограмма, а 20-сантиметровые вообще больше напоминают ядро.

Таким мячом и убить можно. Поэтому древние майя готовились к игре со всей серьезностью. Бедра и колени обматывали кожаными ремнями, на плечи надевали деревянный хомут, очень похожий на ярмо для запрягания буйволов, а «рабочую» руку защищали деревянной дощечкой. Голову прикрывала специальная кожаная повязка. Вся эта сбруя, напоминающая доспехи для американского футбола, не гарантировала от травм и увечий. После матча многим игрокам приходилось делать надрезы на разных частях тела, чтобы выпустить кровь из гематом.

Правила игры известны нам в самых общих чертах. Скорее всего, это было что-то вроде рокетбола или волейбола. Игроки подбрасывали мяч бедрами, иногда использовали колени и локти. Существовали варианты с ракетками, специальными обточенными камнями, палками. Главное было не допустить, чтобы мяч коснулся земли. В Чичен-Ице, древнем городе майя, археологи обнаружили поле размером 146×36 метров, которое окружают стены с барельефами, изображающими эпизоды игры. По концам средней линии на высоте шести метров в стены вмуровано по каменному кольцу. Если какому-нибудь счастливчику удавалось забросить мяч в кольцо, его команде немедленно засчитывалась победа. Но это случалось крайне редко. Обычно же выигрывала команда по очкам, которые присуждались, когда ей удавалось каким-то образом переместить мяч за дальний край площадки соперника. Удары запрещенными частями тела наказывались штрафными очками. Продолжалась игра до заката солнца, если, конечно, на площадке оставался хоть один человек, способный держаться на ногах. Испанский хронист Диего Дуран писал, что игроки в мяч - это «люди-синяки, ходят вечно переломанные, а некоторые даже умирают во время матча, когда получают мячом в лицо или в область желудка».

Игра носила в прямом смысле характер сражения, которому приписывался сакральный смысл. Команды олицетворяли собой две враждебные стихии, например огонь и воду. Если побеждала команда огня, это означало, что грядет засуха. Следовательно, капитана проигравшей команды воды надо принести в жертву богу воды, чтобы умилостивить его. Обезглавливал жертву лично капитан победителей. За ходом игры следили арбитры, роль которых была чрезвычайно важна: ведь если окажется, что жертва принесена не тому богу, засуха будет еще сильнее или наводнение - еще разрушительнее. За действиями арбитров бдительно следила публика. Каждое слово, сказанное на поле игроками или судьями, разносилось на весь стадион. Секрет этого акустического эффекта так до конца и не разгадан. Любимое развлечение туристов, посещающих Чичен-Ицу, - встать на противоположных концах огромной площадки и шепотом переговариваться друг с другом - слышно так, словно собеседник находится от вас в двух шагах.

Ко времени, когда в Америку пришли испанские завоеватели , ацтеки к игре в мяч уже относились просто как к игре - человеческие жертвоприношения ушли в прошлое. Зрители делали ставки, которые могли быть весьма значительными, а капитан выигравшей команды имел право забрать плащи и драгоценности болельщиков команды соперника. Поэтому высшим шиком в ацтекском обществе считалось явиться на матч в лучшем наряде и золотых украшениях.

Испанцы, насильственно обращавшие индейцев в христианство , древнюю игру запретили, поскольку эта традиция была связана с культами богов Солнца, Луны и Кукурузы. Только в штате Синалоа на северо-западе Мексики индейские семьи, ведущие свой род от прославленных игроков и жрецов-гадателей, сохранили игру улама. Каучуковый мяч они делают по древней технологии ольмеков. В разных городах создано более десяти профессиональных команд, которые, как и в древности, когда по результатам встречи судили о перспективах на урожай, проводят чемпионат в апреле.

Америка: улама Улама бедрами - в каждой команде не менее четырех человек в набедренных повязках, с кожаными щитками на бедрах для защиты от ударов трехкилограммовым мячом. Улама локтевая - играется на маленькой площадке относительно легким мячом. В команде от одного до трех человек. Локоть рабочей руки (разрешается играть только одной заранее выбранной рукой) у всех тщательно обмотан ремнем. Игра напоминает волейбол, с той разницей, что переправить мяч нужно не через сетку, а за границу поля на стороне противника. В локтевую уламу играют не только мужчины, но и женщины. Улама клюшками - игра с использованием тяжелых, до семи килограммов, клюшек и полукилограммового мяча. В некоторых видах уламы мяч может касаться земли, в других это запрещено. Команда набирает очки, когда соперник пропускает мяч за свою заднюю линию, выбивает его за боковые стены площадки, дотрагивается до него руками или другими запрещенными частями тела. Выигрывают те, кто первыми наберут восемь очков. Самый длинный матч длился восемь дней, но, как правило, команды укладываются в пару часов. Готовятся игроки, тахýрес, к встрече так же, как их далекие предки. Рабочую руку игрок ежедневно поливает собственной мочой. Считается, что таким образом он возвращает свою энергию в мускулы руки. Сутки накануне матча тахурес воздерживаются от секса и алкоголя. Перед встречей надо вымыться в холодной воде, якобы от этого кости становятся менее ломкими. Накануне игры следует коротко остричь волосы. Бриться, напротив, нельзя. Как играют в уламу Матч начинается с того, что тахурес осыпают игроков противника отборными ругательствами. Это тоже древний обычай, поэтому власти закрывают глаза на такое вопиющее нарушение общественных приличий. Капитан (мале) одной из команд вводит мяч в игру со средней линии (аналько), партнер (малеро) его принимает. Он может дальше сам пробиваться вперед, не роняя на землю мяч, а может перепасовать его кому-то из своих: капитану, нападающему (топадору), задача которого проложить путь через ряды противника, или защитнику (чиверо). Цель - переправить мяч на сторону противника за линию (чивос) в конце длинного поля (тасте). За тем, чтобы игроки не били по мячу запрещенными частями тела, следят арбитры (веедоры). В отличие от других видов спорта в уламе судья не может назначить штрафное очко без согласия публики. Игрок, посчитавший, что оштрафован несправедливо, апеллирует к болельщикам, и те могут отменить решение веедора.

Флорентийский пинок

Футбол почти на всех языках - футбол, но итальянцы называют его по-своему: кальчо (сalcio), «пинок». А пошло это от флорентийской игры в мяч , которой в Италии увлекались в эпоху Возрождения и вплоть до XVIII столетия. В 1766 году один из матчей в Ливорно почтил своим присутствием британский консул. «Так Англия и стала родиной футбола», - грустно шутят сегодня тосканцы. Умалчивая, впрочем, о том, что флорентийская игра очень мало напоминает современный футбол. Да и вряд ли средневековые флорентийцы сами придумали свой кальчо. По всей видимости, его далеким предком была древнегреческая игра арпадзо (с греческого - «хватать», «грабить»), которую переняли римляне. У них она называлась «гарпастум» (опять же от греческого «арпастон» - мяч для игры в арпадзо) и особой популярностью пользовалась у легионеров. Так что футбол на Британские острова могли принести завоеватели-римляне.

То ли средневековые авторы считали кальчо забавой низкой, недостойной упоминания (даже у Данте , который весьма подробно описывал флорентийскую жизнь, мы не находим никаких упоминаний об игре в мяч), то ли римская традиция на несколько веков прервалась, но Флоренция становится городом «футболистов» лишь в XV веке. Горожане жалуются, что на улице стало опасно появляться - того и гляди получишь тяжелым мячом по голове. Власти издают законы, запрещающие кальчо и «другие шумные игры» рядом с общественными зданиями. Постепенно излюбленными местами игроков во Флоренции становятся площади Санта-Мария-Новелла, Санто-Спирито, Санта-Кроче и обширный луг около Порта-аль-Прато. Зимой, в дни карнавала, если река Арно замерзала, команды сражались на льду. Играли в кальчо и простые флорентийцы, и «лучшие люди» города. Хорошими «футболистами» в молодости считались герцог Козимо I и римские папы, выходцы из знатных флорентийских семей: Климент VII, Лев XI и Урбан VIII.

Возможно, о флорентийском футболе все бы давно забыли - мало ли во что играли четыре столетия назад, - если бы он не стал символом последней Флорентийской республики . В 1530 году город осаждали войска германского императора, начался голод, но флорентийцы, дабы выказать свое презрение врагу, в последний день карнавала, 17 февраля, устроили футбольный матч на площади Санта-Кроче. С окрестных холмов осаждавшие прекрасно видели все происходящее и принялись обстреливать площадь из пушек. Но ядра летели мимо, что всякий раз вызывало у флорентийцев взрыв веселья и град насмешек. В пятисотлетний юбилей того матча в отнюдь не демократической муссолиниевской Италии решили возродить флорентийский футбол. Играют в кальчо по старинным правилам, их в 1580 году зафиксировал в своем трактате граф Джованни де Барди. Поле представляет собой посыпанную песком площадку 100×50 метров. В командах по 27 человек: три вратаря, четыре защитника, пять полузащитников и пятнадцать нападающих. У Барди находим даже схему расстановки игроков в начале матча. Встреча длится 50 минут. Победившая команда получает в качестве приза белую телку породы кьянина - из мяса коров этой породы готовят знаменитый бифштекс по-флорентийски.

Игра напоминает регби или американский футбол - нужно любым способом отправить мяч за границу поля со стороны противника. Запретов почти нет - разрешено даже бросать песок в глаза сопернику. Нельзя только бить по голове и в промежность. Судья вбрасывает мяч в игру, но первые несколько минут никто не обращает на него внимания - соперники осыпают друг друга оскорблениями, еле сдерживаясь, чтобы не пустить в ход кулаки. Наконец кто-то наносит первый удар, и начинается свалка. В 2006 году в матче между «белыми» и «синими» ожесточение достигло такого накала, что встречу пришлось остановить. На следующий год игра не проводилась. Однако в 2008-м традиция была восстановлена, только в кальчо запретили участвовать людям старше 40 лет, а также имеющим судимость за тяжкие преступления. Но все равно после окончания матча на залитом кровью песке остаются лежать, как правило, десятка полтора игроков, которые сами покинуть площадку не в состоянии. Остальные же трогательным образом целуются друг с другом, правда, не по велению сердца, а согласно правилам игры.

Италия: кальчо Сегодня турнир по кальчо - часть карнавала Festa Di San Giovanni, городского праздника с военным парадом и карнавальными шествиями. Последние проводятся ежедневно всю третью неделю июня - 530 человек в костюмах эпохи Возрождения со знаменами своих кварталов проходят по историческому центру города. Их сопровождают музыканты, играющие на старинных инструментах. Матчи проводятся в субботу и воскресенье - два полуфинала и финал - между командами четырех исторических кварталов города: Санто-Спирито (белые), Санта-Кроче (синие), Санта-МарияНовелла (красные) и Сан-Джованни (зеленые).

Вслед за джентльменами

Какой народ ни возьми, почти у каждого имелась какая-то групповая игра с мячом или предметом, его напоминающим, из которой мог вырасти футбол. Но родиной футбола стала все-таки Англия.

Жители английского Дерби считают футбол своим изобретением. Якобы в III веке местная команда одержала верх над командой римских легионеров из находившегося здесь укрепления в римской же игре гарпастум. С того времени игра стала здесь популярной и, постепенно эволюционируя, превратилась в современный футбол. Но известно, что разного рода игры, которые можно отнести к протофутболу, существовали на Британских островах еще до нашей эры. Нечто похожее было и на материке, так что нельзя исключить, что предок современного футбола попал на острова в XI веке вместе с Вильгельмом Завоевателем. Ничто не мешает записать в прародители футбола и игру, которая была популярна в Англии на протяжении VII-IX веков. Играли деревня на деревню по окончании ярмарки или народных гуляний. Задача состояла в том, чтобы доставить мяч (в качестве него мог выступать просто булыжник) на деревенскую площадь противной стороны. Правила отсутствовали полностью, даже число игроков никак не регламентировалось. Забава была столь буйной, что жителям близлежащих домов приходилось наглухо закрывать окна и двери.

Женский футбол англичане, точнее, шотландцы, тоже считают своим детищем. На том основании, что в шотландском городе Инвереск в конце XVII века играли в некую похожую на футбол игру местные представительницы слабого пола - команда замужних против команды девушек.

Английский протофутбол во всех своих видах был развлечением столь диким, что властям в конце концов это надоело. Лорд-мэр Лондона в 1314 году специальным эдиктом запретил игру в пределах города. Но, видно, народ не больно обращал внимание на такие указы, потому что их за 300 с лишним лет после выхода первого было выпущено еще как минимум 30. Игра постепенно менялась, популярность ее росла. Видимо, в первой половине XV века в обиход вошло само слово «футбол». Оно встречается в одном из указов короля Генриха IV.

Протофутбол был развлечением для простонародья, но по мере того как игра менялась, она приобретала популярность и у «чистой публики», даже у особ королевской крови. В списке заказов для гардероба короля Генриха VIII есть пункт: «кожаные футбольные башмаки».

Во второй половине XVI века в двух крупнейших университетах Англии - Кембридже и Оксфорде - были учреждены футбольные общества, но правила, напоминающие нынешние, появились лишь через столетие. Впервые их зафиксировал в своей незаконченной «Книге игр» английский натуралист Фрэнсис Уиллоуби (1635–1672). Кроме того, он привел размеры площадки и ворот, описал систему расстановки игроков и тактику игры.

Англия: свей, или хакси-худ Традиция возникла в XIV веке. Якобы жена местного лендлорда скакала вдоль поля, как вдруг порывом ветра у нее с головы сорвало капюшон. Работавшие неподалеку крестьяне принялись гоняться за ним. Но тот, кому сопутствовал успех, отдать капюшон знатной даме постеснялся, и сделал это его более бойкий товарищ. В ознаменование этого события с тех пор каждый год устраивается игра, напоминающая погоню за тем капюшоном. В ней непременно участвуют два персонажа: Лорд Капюшона и Дурак, олицетворяющие, соответственно, крестьянина, отдавшего капюшон, и постеснявшегося это сделать. Игра заключается в том, чтобы затащить «капюшон» - свернутый кусок кожи - в свой любимый паб, каковых в деревне четыре. До игры команды собираются в своих пабах, чтобы пропустить по стаканчику «для храбрости». Игра начинается с приветственной речи Дурака. Заканчивает он ее традиционным: «Дом на дом, улица на улицу, кого встретишь - вали, но не причиняй ему боль», после чего бросает в толпу «капюшон». Как уже говорилось, тот в конце концов оказывается в одном из пабов, и все завершается грандиозной пирушкой.

Но еще два века играть в футбол продолжали по старинке - кому как вздумается. Судьбу футбола решило то, что в начале XIX столетия среди педагогов распространилось мнение, будто он исключительно полезен для физического и даже духовного развития молодых людей. В результате игра сделалась чрезвычайно популярной и стала быстро меняться, становясь все менее брутальной. Число футбольных клубов росло стремительно, что потребовало введения единых правил. 26 октября 1863 года представители всех лондонских клубов собрались в таверне и учредили Футбольную ассоциацию. В течение следующих двух месяцев состоялось еще пять собраний, результатом которых стали единые правила, основанные на правилах Кембриджского университета. Они устанавливали размеры поля и ворот, которые так с тех пор и не менялись, а главное, запрет на игру руками, поначалу распространявшийся даже на голкиперов. С этого времени классический футбол и регби окончательно разделились, поэтому 1863 год считается годом рождения современного футбола.

До конца XIX века Английская Футбольная ассоциация активно вносила разные изменения в порядок игры: был определен размер мяча и введен угловой удар (1872), с 1878-го судья стал пользоваться свистком, с 1891-го на воротах появилась сетка и стал назначаться 11-метровый штрафной удар (пенальти). В 1875-м ленту, соединяющую стойки ворот, заменили перекладиной. Судья на футбольном поле появился в 1891 году. Тогда же его помощники превратились в линейных арбитров.

С матча сборных команд Англии и Шотландии, состоявшегося в 1870 году (он закончился вничью 0:0), берет свое начало история международных встреч по футболу. В 1884-м на Британских островах провели первый официальный международный турнир с участием футболистов Англии, Шотландии, Уэльса и Ирландии (такие турниры проводятся ежегодно и сейчас).

Классический футбол был обречен на то, чтобы сделаться мировой игрой. Во-первых, в Англии долгое время он оставался спортом джентльменов, причислить себя к которым, хотя бы через игру, было лестно каждому. Но в отличие от какого-нибудь тенниса футбол не требовал ни дорогостоящего инвентаря, ни специальных площадок. Быстрому распространению игры способствовало и то, что Британия владела колониями на всех континентах. Кроме того, в каждой столице, в каждом крупном торговом городе проживало немало английских купцов, промышленников. Они создавали свои команды, и, глядя на них, местная публика тоже приобщалась к игре. Так футбол пришел и в Россию, поначалу в Санкт-Петербург. Первая встреча отечественных команд состоялась в столице в 1897-м - от этого года и отсчитывается история российского футбола.

Дида С., Приймак Е., Стюфляев М. ::: Месоамериканская игра в мяч: спорт и ритуал

Майя играли в мяч на протяжении всей своей истории, начиная, по меньшей мере, со среднего доклассического периода и вплоть до испанского завоевания. Вполне естественно, что традиции не могли оставаться неизменными столь долгое время, и если в классический период цивилизации майя (III-X века) игра процветала на территории низменностей, то к XVI веку она сохранилась, главным образом, в южной горной области, в царствах киче и какчикелей. Тем не менее, уже сам тот факт, что это спортивное состязание было широко представлено в разных регионах и пережило масштабные исторические трансформации, в том числе знаменитый коллапс цивилизации классического периода, свидетельствует о его огромном значении для культуры майя.

Как уже приходилось говорить, в представлении древних майя игра в мяч вовсе не была простой забавой или средством поддержания физической формы. Она имела очень большое ритуальное значение, связывалась с темами смерти и воскресения. К сожалению, хотя сцены игры в мяч обильно представлены на парадной расписной керамике классического периода, в иероглифических текстах как сама игра, так и связанная с ней мифология описываются крайне скупо. Поэтому ключевым источником, проливающим свет на глубокий религиозный символизм игры, в настоящее время остается эпос майя-киче Пополь-Вух, записанный уже после конкисты при помощи латинского алфавита. В мифологической части эпоса повествуется о том, как два брата, Хун-Хун-Ахпу и Вукуб-Хун-Ахпу, играли в мяч на площадке возле входа в Шибальбу (подземный мир). Производимый игрой шум досаждал владыкам Шибальбы, которые решили убить игроков и завладеть их снаряжением – наколенниками из кожи, нашейниками, перчатками, головными уборами и масками. Для этого они направили к братьям своих посланников-сов с приглашением прийти в Шибальбу поиграть в мяч. Хун-Хун-Ахпу и Вукуб-Хун-Ахпу согласились исполнить волю владык, но, прежде чем отправиться в путь к Шибальбе, они вернулись домой чтобы попрощаться со своей матерью и в углублении крыши дома спрятали свой каучуковый мяч. Только после этого братья вместе с посланными к ним совами отправились в Шибальбу. Там они были убиты владыками подземного мира и погребены в месте, называемом Пукбаль-Чах. Голову же Хун-Хун-Ахпу владыки Шибальбы повесили на дереве, которое тотчас покрылось тыквенными плодами. Дочь одного из владык по имени Шкик подошла к дереву и протянула руку к черепу Хун-Хун-Ахпу. В этот момент череп выронил несколько капель слюны прямо в девичью ладонь, дав ей таким чудесным способом свое потомство. Когда владыки Шибальбы узнали о беременности, они хотели казнить Шкик за блуд, но девушка избежала смерти и нашла приют в доме матери Хун-Хун-Ахпу. Вскоре она родила двух близнецов, Хун-Ахпу и Шбаланке. Когда братья подросли, они начали работать на кукурузном поле, но быть земледельцами им вовсе не хотелось. Однажды они обнаружили на крыше дома снаряжение для игры в мяч, которое Хун-Хун-Ахпу и Вукуб-Хун-Ахпу спрятали прежде чем отправиться в Шибальбу. Обрадованные братья возвратились на площадку, на которой играли их отец и дядя, и принялись за игру. Услыхав доносящийся шум, владыки Шибальбы обеспокоились и вновь велели своим вестникам отправиться за игроками и привести их в царство мертвых. Герои-близнецы действительно отправились в подземный мир, и, преодолев там многочисленные препятствия и испытания, сыграли с владыками Шибальбы в мяч и одержали над ними победу. Разгневанные повелители подземного мира убили братьев и бросили их кости на речное дно, но юноши чудесным образом воскресли. Вернувшись ко двору владык в обличье двух странствующих старых магов, они обманом перебили их всех и покорили Шибальбу. Ее обитателям отныне запрещалось играть в мяч, вместо этого они должны были проводить время за изготовлением глиняных горшков и сковородок, и камней для перемола кукурузы. Затем братья отыскали тела своих отца и дяди в Пукбаль-Чах, воскресили их, а сами вознеслись на небо как Солнце и Луна.

Таким образом, в Пополь-Вух игра в мяч представлена как состязание между силами жизни и смерти, связана с сезонным циклом умирающей и воскресающей природы. Следует сразу же оговориться, что вопрос о соответствии его сюжета мифологии майя классического периода довольно сложен. Хотя Пополь-Вух часто называют «Библией майя», он никогда не имел общемайяского значения, в этой книге отражены, прежде всего, мифы и предания народа киче, она возникла спустя столетия после гибели цивилизации классического периода, в совершенно ином географическом регионе и в особых исторических условиях. Тем не менее, в надписях и иконографии I тысячелетия можно обнаружить многочисленные любопытные параллели с эпосом киче. В классический период игра также воспринималась как битва, об этом свидетельствует уже тот примечательный факт, что стадионы в Йашчилане, Тонине и Копане в древности назывались «Площадками трех побед» в память об обезглавливании трех богов подземного мира, которое якобы произошло на такой же площадке в далеком прошлом, видимо, после их поражения в игре. Самая полная версия мифа сохранилась на иероглифической лестнице 2 из Йашчилана. На трех ступенях этого памятника изображены последовательно сменявшие друг друга на троне «Священный Па’чанский Владыка» Йашуун-Бахлам IV, его отец Ицамкокаах-Бахлам III и дед Йашуун-Бахлам III. Они играют мячами, внутри которых изображены тела связанных пленников. В данном случае прослеживается очевидное стремление связать мифический рассказ о победах над божествами смерти с реальными военными триумфами па’чанских царей.

В приведенном примере ярко отражена связь игры в мяч с войной и человеческими жертвоприношениями. Изображениями связанных пленников украшены маркеры на стадионе в Тонине. На рельефе «Большого стадиона» в Чичен-Ице представлена сцена обезглавливания игрока. Высказывались предположения, что начало или окончание игры сопровождалось жертвоприношением захваченных на войне врагов. Вместе с тем, нет свидетельств того, что майя приносили в жертву побежденных участников матча, о чем часто пишут в популярной литературе и СМИ.

Иероглифы майя классического периода, связанные с игрой в мяч:

Несмотря на популярность игры, в иероглифических надписях, к сожалению, пока не найдено ни одного ее описания. Об игре в мяч сообщают испанские авторы, но в их рассказах отражены реалии поздней эпохи, кроме того, они вели о центральномексиканской версии состязания, которая рядом существенных признаков отличалась от майяского варианта. Некоторое представление об игре в мяч у майя классического периода исследователи могут получить благодаря многочисленным изображениям на вазах и каменных монументах, а также находкам фигурок игроков, сделанных из керамики. Даже такие немногословные источники порой могут служить основой для выдвижения любопытных и неожиданных гипотез. Например, известный американский майянист М. Ко высказал предположение, что майя классического периода были известны сразу несколько разновидностей игры мяч. Одна – это стандартная и получившая широкое распространение по всей Месоамерике командная игра цельным каучуковым мячом на специальной площадке, напоминающей по форме латинскую букву I. Другая же версия спортивного состязания, как полагает Ко, представлена на расписной керамике майя. Там игра зачастую происходит не на обычной площадке, а напротив лестницы или, возможно, ступенчатой платформы. При этом в изображениях на сосудах особое внимание привлекает огромный каучуковый мяч, достигающий в диаметре 80 см или более. Поскольку цельный снаряд такого размера был бы чрезмерно тяжелым, Ко предположил, что майя играли полыми надувными каучуковыми мячами, напоминающими современный волейбольный мяч.

Если иероглифические надписи мало говорят о ходе самой игры, то зато они позволяют историкам гораздо четче и полнее, чем в случае со многими другими культурами Месоамерики, проследить тесную связь игры в мяч с политикой, войной и дипломатией. В классический период цари майя часто включали эпитет «игрок в мяч» в свои титулы, следовательно, участие в священной игре было одним способов легитимации их власти. Известны случаи, когда строительством новых стадионов цари отмечали свои военные успехи, например, «Священный Владыка Попо’ » К’инич-Баакналь-Чаахк освятил в Тонине площадку для игры в мяч после ряда побед над Баакалем (Паленке). Иногда могущественный царь через ритуальную игру в мяч оказывал магическую поддержку воюющим союзникам. Так, 4 мая 627 года царь К ’ анту ’ (Караколя) …н-О’хль-К’инич II одержал победу над войском Са ’ аля (Наранхо) в местности Цам . В тот же день его сюзерен, «Священный Канульский Владыка» Тахоом-Ук’аб-К’ахк’, играл в мяч на «площадке трех побед». Принимая во внимание традиционную связь игры с войной, это не выглядит простым совпадением. Видимо, считалось, что проведением ритуально-спортивного действа могущественный канульский царь помог своему союзнику одержать победу. С другой стороны, совместное участие в игре в мяч могло служить инструментом для налаживания дипломатических связей и укрепления союзнических отношений. Известны случаи, когда правители состязались друг с другом не на поле боя, а на спортивной площадке. Например, до нашего времени сохранился красочный сосуд (номер K2803 в базе Д. Керра), принадлежавший владыке царства Хишвиц (Сапоте-Бобаль). На нем показаны две команды игроков в мяч, одну из которых возглавляет царь Ик’а’ (Мотуль-де-Сан-Хосе). Мотивы, по которым один царь повелел изобразить на своем сосуде игру другого царя, неясны. Возможно, владыка Ик’а’ посещал Хишвиц с визитом, во время которого принял участие в игре. Как бы там ни было, в иероглифических надписях зафиксированы случаи, когда такими спортивными соревнованиями вассалы подтверждали свою лояльность к правителю-сюзерену. Например, цари из Сакникте’ (Ла-Корона) часто играли в мяч со своими повелителями, «Священными Канульскими Владыками».

Самым ярким свидетельством элитного варианта игры в мяч являются стадионы, и в городах майя археологи постоянно находят руины построек такого типа. В иероглифической письменности для обозначения стадиона использовался особый знак, который имел вид площадки с мячом в центре между двумя стенами. Свои собственные стадионы имелись в столицах большинства крупных и ряда средних царств. Археологи обнаружили руины таких сооружений в Тикале, Калакмуле, Йашчилане, Пьедрас-Неграсе, Тонине, Копане и многих других городищах. Некоторые стадионы функционировали и неоднократно перестраивались на протяжении многих столетий. Например, в городище Пакбитун (Белиз) стадион появился еще в поздний доклассический период и просуществовал примерно тысячу лет. Хорошо известен стадион в Копане, строительство которого относится к первой четверти V века. Он трижды перестраивался и использовался вплоть до полного упадка города первой половине IX века. Во многих крупных городах одновременно существовало сразу несколько площадок для игры в мяч. Например, в Пьедрас-Неграсе в поздний классический период известны два стадиона, а в Тикале три. Они расположены в разных частях городища, на определенном расстоянии друг от друга. Иногда бывало, что какого-то амбициозного правителя не удовлетворяли скромные размеры стадиона в его столице. Например, на рубеже VII-VIII веков в Тонине уже существовала небольшая площадка, но, как отмечалось выше, после серии впечатляющих военных побед местный владыка К’инич-Баакналь-Чаахк повысил свой престиж строительством нового грандиозного стадиона. Связь между ростом политической мощи царства и строительством стадиона прослеживается и в Сейбале. Вплоть до IX века, пока Сейбаль находился в тени Южного Кукуля (Дос-Пиласа), там не было своей площадки для игры в мяч. Но в конце классического периода местные цари начинают претендовать на роль гегемонов, а в городе появляется стадион.

Стадион в Копане

Отдельного упоминания заслуживает так называемый «Большой стадион» в Чичен-Ице, крупнейший в Месоамерике. Длина его I-образной игровой площадки составляет 138 метров, а ширина 40 метров. Высота вертикальных стен, в которые были вмонтированы каменные кольца, достигала 8 метров. Играть на площадке такого размера практически невозможно, поэтому высказывалось предположение, что «Большой стадион» создавался исключительно как модель мира и не использовался для спортивных поединков, тем более что в одной только Чичен-Ице известно, по меньшей мере, еще двенадцать обычных площадок.

«Большой стадион» в Чичен-Ице (Фото: Д. Иванов, Екатеринбург. 2014 г.)

Как уже говорилось выше, в Пополь-Вух стадионы тесно связаны с подземным миром: одна площадка расположена у входа в Шибальбу, а вторая в самом царстве мертвых. Имеющиеся в распоряжении исследователей факты позволяют сделать вывод, что подобные представления были распространены и в классический период. В частности отмечено, что во многих городищах площадки для игры в мяч находятся в самых нижних точках города. В некоторых надписях упоминается мифологическая игра в мяч, которая происходила в местности Ик ’ …наль («Черная дыра»), отождествляемой с преисподней. Вероятно, майя воспринимали стадион как своего рода портал в подземный мир, соединяющий пространство живых и мертвых. В пользу такой интерпретации среди прочего свидетельствуют изображения игроков в мяч на стенах пещеры в Нах-Туниче, а также ориентация «Большого стадиона» в Чичен-Ице на священный сенот (карстовый колодец). Следует напомнить, что в представлениях древних майя пещеры и сеноты считались местами, ведущими в подземный мир.

Центральный маркер со стадиона в Копане, на котором местный правитель Вашаклахуун-Убаах-К"авииль изображен играющим в мяч против героя-близнеца Хуун-Ахава, предшественника Хун-Ахпу из Пополь-Вух"

Если посмотреть на игру с такой точки зрения, становится понятным, почему в классический период цари майя и высшая знать фактически монополизировали за собой право участия в этом спортивном состязании (по крайней мере, если говорить об официальных играх на больших стадионах). Играя в мяч, царь тем самым, уподобляясь богу маиса Ишииму, побеждал враждебные по отношению к человеку силы смерти. Несомненно, такие триумфы укрепляли сакральный статус царя, «игрока в мяч», повышали его авторитет в глазах подданных.

Добавим, что, по всей видимости, игра в мяч – не единственная форма обрядово-спортивных состязаний, которая была известна древним майя. Еще одним популярным, хотя и малоизученным до недавнего времени, видом спорта выступала ритуальная борьба. Традиция проведения ритуальных поединков, приуроченных к началу сезона дождей, хорошо известна в других регионах Месоамерики и даже сохранилась до наших дней. Современные исследователи считают ее одной из форм церемонии вызывания дождя, в которой наносимые бойцами друг другу удары уподобляются грому, а пролитая кровь – дождевым каплям. Фигурки сражающихся мужчин, одетых в защитные маски, перчатки, нагрудники и набедренные повязки, найдены в городище древних майя Лубаантун (Белиз). Кроме того, ритуальные поединки представлены на нескольких расписных вазах классического периода. Так, в сцене на сосуде К700 сошлись друг против друга в ожесточенной схватке две группы бойцов. Они наносят противникам удары небольшими округлыми предметами, похожими на раковины, при этом один участник уже повергнут на землю и, возможно, убит. Особый интерес представляет алебастровая чаша K7749, где запечатлен поединок между двумя мужчинами, одетыми только в набедренные повязки. Они вооружены длинными и острыми костями, которыми пытаются ранить соперника, а со стороны за боем внимательно следят еще двое мужчин в изысканных костюмах, похоже, предлагающие «гладиаторам» новые кости для продолжения борьбы. Судя по внешнему виду бойцов, перед нами захваченные на войне пленники. Во владельческой надписи на сосуде хозяин чаши назван игроком в мяч и сыном игрока в мяч. Возможно, это свидетельство тесной связи между обоими состязаниями, в ряде случаев ритуальные поединки могли проводиться на стадионах как один из сопутствующих игре в мяч обрядов. Подробнее об игре в мяч в контексте политической истории майя смотрите: Martin S., Grube N. Chronicle… P. 92, 130, 182, 205; Miller M., Martin S. Courtly Art of Ancient Maya. – London - New York: Thames and Hudson, 2004. – P. 91.

Токовинин А. А. Игра в мяч у народов Месоамерики.

Colas R., Voss A. A Game of Life and Death… P. 190.

Colas R., Voss A. A Game of Life and Death… P. 191.

Miller M., Martin S. Courtly Art… P. 63-64.

Taube K., Zender M. American Gladiators: Ritual Boxing in Ancient Mesoamerica // Blood and Beauty: Organized Violence in the Art and Archaeology of Mesoamerica and Central America / Ed. by H. Orr and R. Koontz. – Los Angeles: Cotsen Institute of Archaeology Press, 2009. – P. 161-220.

А.А. Бородатова

ИГРА В МЯЧ КАК ПУТЬ В ПЕЩЕРУ ПРЕДКОВ
(К вопросу о семиотике ритуальной игры в мяч в древней Мезоамерике)

История и семиотика индейских культур Америки. М., 2002, с. 129-175

Игре в мяч, распространенной в Америке до появления европейцев от Патагонии до Великих озер, посвящены сотни исследований 1 . Благодаря им известно, что игра выполняла множество общественных функций и занимала особое место в культуре многих индейских народов: повсюду была важным обрядовым действом, обеспечивающим изобилие дождей и плодородие, механизмом регуляции напряженных межгрупповых отношений, азартным спортивным состязанием и развлечением, приравненным к искусствам. Заимствованная европейцами, игра в мяч двумя соперничающими командами оказала решающее влияние на современные спортивные игры с мячом.

Несмотря на подробные описания и исследования, начатые более века назад, игра остается столь же непонятной во многих аспектах, как и раньше. Мы попытаемся, исследуя терминологию, иконографию и символику ритуала игры, в первую очередь в культуре майя, осветить некоторые неясные аспекты этого феномена.

В изучении игры мы опираемся на три главных, традиционных источника - мифологию, иконографию и архитектуру стадионов, сохранившихся среди руин древних городов. Четвертый, важнейший источник - иероглифические надписи в сценах игр на сосудах и рельефах майя - только начинает вводиться в научный оборот.

Первый источник, эпос майя-киче "Пополь-Вух", будет в центре нашего исследования, что тоже вполне традиционно. Миф, лежащий в основе архаической части эпоса, названный Ю.В. Березкиным мифом о "героях-мстителях", относится к самым распространенным сюжетам в мифологии американских индейцев 2 . В нем борьба божественных близнецов с антагонистами решается в форме игры в мяч. Стандартная фабула одного из вариантов этого мифа, лежащего в основе эпической традиции не только киче 3 , но и тотонаков, пополука, тепеуа, тарасков, а также хопи, кабекар, кубео, уитото и многих других народов в обеих Америках 4 , такова: герои старшего поколения (у майя - типичная для американских мифологий пара близнецов, у тотонаков - отец героя) гибнут во время игры в мяч от рук антагонистов (у майя - богов смерти, у тотонаков - карликов-громов); сын или сыновья погибших (у киче - вторая пара близнецов, у тотонаков - молодой бог кукурузы) находят снаряжение родителей, необходимое для противоборства антагонистам, и решают мстить; они выходят победителями из испытаний и убивают или покоряют врагов.
129

Культура киче принадлежит к горной традиции. В низменностях майя мотив игры в мяч в фабуле мифа о героях-мстителях не сохранился (здесь у майя-кекчи вместо игры фигурирует смягченный вариант испытания - соревнование в разгадывании загадок: неотгадавший загадку героев антагонист убит ими 5 ). В этом ареале не сохранилось никаких сведений об игре (в отличие от подробных описаний ритуала игры у науа); информаторы-майя упоминают о ней лишь мимоходом как об одном из развлечений юношей 6 . При этом именно в низменностях в классическую эпоху (I тыс. н.э.) находился центр цивилизации майя и процветали сотни городов, в каждом из которых имелось по нескольку стадионов. Отсюда происходят рельефы, статуэтки, расписные и гравированные сосуды со сценами игр. Все это, а также само расположение стадионов у главных храмов и факт участия в матчах правителей государств говорят о широком распространении игры и ее важной роли в обрядности и культе в этот период.

Некоторые из сцен на сосудах VI-I Х вв., запечатлевших ритуал игры, вслед за североамериканским исследователем культуры майя М. Ко принято ныне трактовать как иллюстрации к утраченнымэпизодам обширного общемайяского эпоса. Этот эпос лежал в основе мифологической традиции майя I тысячелетия и был в значительной мере забыт в низменностях после падения в УШ-1Х вв. классической цивилизации майя. Осколком этой традиции и является "Пополь-Вух" 7 .

Отсутствие мифа у майя низменностей, а также большая близость мифологических традиций горных майя и тотонаков (в них отмечаются параллели, а порой и прямые текстуальные совпадения) привели французского исследователя А. Ишона к мысли о возможном влиянии майя на тотонаков 8 . Ю.Е. Березкин предполагает обратное направление заимствований и считает мотив борьбы героев с антагонистами в форме игры в мяч нехарактерным для майя: киче заимствовали его у народов побережья Мексиканского залива, откуда принесли в Х в. в горную Гватемалу 9 .

Ниже мы приведем материалы, которые, как кажется, помогут несколько прояснить проблему с заимствованиями и ответить на вопрос, знали ли майя классической эпохи миф о близнецах, игравших в мяч с антагонистами?

Игра как обряд инициации

Фабула мифа о героях-мстителях. Близнецы эпоса киче навлекают на себя гнев владык преисподней-Шибальбы тем, что целые дни играют в мяч на дороге в Шибальбу, над головами ее владык; боги смерти принимают это за прямой вызов и желание покорить их (в мифе тотонаков карлики-громы так же воспринимают игру героя на флейте, искусством которой не владеют). Боги приглашают близнецов на соревнование, чтобы завладеть их экипировкой и убить братьев. Герои прячут снаряжение и спускаются в Шибальбу без него. Ночью близнецы подвергаются смертельной опасности в "Домах испытаний", а днем играют в мяч с богами смерти. Герои терпят поражение, и боги смерти убивают их на игровой площадке.
130

Младшая пара близнецов, обнаружив атрибуты для игры в мяч погибших отца и дяди, расчищают площадку и снова топотом и стуком мяча приводят в ярость богов смерти. Владыки Шибальбы вызывают юношей на состязание. Благодаря находчивости и магическим способностям - как собственным, так и своих помощников, - герои проходят испытания, умирают, оживают, убивают главных правителей Шибальбы, а остальных ее владык лишают могущества, божественного сана, а также их привилегии и любимого занятия - игры в мяч. Вслед за этим братья превращаются в Солнце и Луну.

Миф о героях-игроках, из самой структуры которого априорно следует, что он отражает ритуал игры в мяч, - реконструирован Ю.В. Кнорозовым и исследован Ю.Е. Березкиным как миф на сюжет обряда инициации 10 : испытания близнецов в преисподней, ведущие к смерти героев и их последующему возрождению (первой пары - в своих детях, второй - в светилах) восходили к инициационным обрядам. Это соответствует данным этнографии, согласно которым повсюду в Америке, где игра имела важное значение в ритуальной жизни и были распространены мифы об игроках (в первую очередь в Мезоамерике, низменностях Колумбии и Венесуэлы, в Мату-Гросу), игра была связана с инициационной обрядностью.

Действующие лица мифа киче. Команды в "Пополь-Вух" представлены тремя парами близнецов, носящими календарные имена; они выступают либо соперниками, когда близнецы в каждой паре играют друг против друга, либо младшая пара (Нun Ahpu , "I Владыка", и Xbalaque , "Маленький ягуар", дети близнецов Hun Hun Ahpu ,"I Владыка", и Vucub Hun Ahpu , "VII Владыка") играет против своихбратьев-обезьян ("I Обезьяна" и "VII Мастер"). Последние - точныеаналоги богов-Обезьян у науа - почитались как покровители ремесел и прекрасных искусств, в том числе игры в мяч. Соперникамистаршей и младшей пар игроков выступает также команда боговШибальбы, представляющая двух ее главных владык (судя по именам - "I Смерть" и "VII Смерть" - еще одна близнечная пара).

Исследование иконографии подтвердило идею А.М. Золотаревао том, что игровое противоборство наглядно моделировало дуально организованное общество 11 : в ряде сцен, судя по маскам тотемныхзверей и птиц на головах игроков, соперники представляют дуальные фратрии.

Наряду с парой близнецов в мифе майя-кекчи (одного из народов низменностей), фигурирует третий, младший брат, которого нетв мифе киче; он играет пассивную роль и держится в стороне от своих героев-братьев 12 . Этот юноша появляется в сценах на сосудах: наних он - третий "близнец", порой подчеркнуто неотличимый от
131

Младшей пары героев. Его можно соотнести с известным по материалам иконографии богом кукурузы - капризным ребенком у ольмеков, "выросшим" у майя в слабого юношу, которого в рукописяхопекают одни и преследуют другие божества (Д9б, МЗЗа, 51 а). Однако третий "близнец" на сосудах - не слабый и пассивный персонаж, а юный герой, соответствующий богу кукурузы мифов тепеуаи тотонаков: он выходит невредимым из испытаний и побеждает антагонистов. В сценах на керамике майя третий герой, нередко изображаемый с початком кукурузы на голове, рождается из панцирячерепахи - одного из символических аналогов мировой пещеры 13 -с помощью отца и дяди младшей пары близнецов.

В ряде эпизодов этот персонаж, напротив, явно выделяется изтройки героев. В одной из сцен он, сидя на троне с характерным початком кукурузы в прическе, наставляет братьев: они стоятперед ним на коленях в игровых поясах и набедренных протекторах - готовые к игре. На занавесе, поднятом над троном, и в надписи за спиной юного владыки - рисунок панциря черепахи (знак b ох ,Т625, "покровитель"), что напоминает об эпизодах мифа тотонаков,в которых бог кукурузы рождается из панциря хозяйки пещеры Черепахи - его приемной матери и покровительницы. В мифе киче панцирь черепахи заменяет отрубленную голову Хун Ахпу, повешенную как "маркер" для удара мяча на стену стадиона, что позволяет Шбаланке овладеть головой и воскресить брата.

Вместе с тремя близнецами в сражениях с богами Шибальбы и втанце "встречи душ умерших" на "холодной лестнице" в преисподнюю участвуют три карлика (их нет в мифе киче). Все шестеро танцоров, названные в текстах на сосуде "демонами супруги Ливня" 14 (Великой богини, позднего варианта богини Луны, супруги бога грозы Тош), соответствовали богам шести месяцев сезона дождя в образе карликов у ольмеков: на рельефах стел 3 в Ла-Венте и Л в Трес-Сапотес они составляют свиту Великой богини Луны и ее супруга, бога-громовника, - главных богов ольмекского пантеона (указаниена связь с карликами в имени богини Луны у лакандонов - Ak"-na, "Мать карликов" 15 , и число богов в свите бога грозы у древнихмайя 16 , подтверждают правильность такой трактовки).

Карлики, спутники и помощники молодых героев в сценах на керамике, боги дождя в ольмекском пантеоне и в фольклоре Мезоамерики, фигурирующие в мифах в роли как героев, так и их антагонистов, считались древнейшей "расой" людей. Карлики - владыки пещеры в мифе тотонаков - в юкатанских мифах рождаются в пещерной темноте первого "творения" и действуют как мудрецы, правители и строители первых городов. Они играют в мяч (в сценах выступают "арбитрами" в игре) и возвращаются в пещеру читать хранящиеся в ней священные книги 17 .
132
Помощниками героев выступают и другие персонажи: в сценеСокол, Змея и Жаба доставляют близнецам приглашение боговсмерти на состязание в игре (гравировка на раковине); в эпосе Кролик заменяет мяч во время игры, за ним устремляются боги Шибальбы, а Шбаланке тем временем овладевает головой брата и оживляет его. В мифе I тысячелетия роль Кролика выполнял Опоссум: вряде сцен он показан с телом, раздутым в мяч; перед мячом-Опоссумом игрок исполняет победный танец. Мышь указываетмладшей паре близнецов место, где спрятано снаряжение для игры.Толстый грызун, соответствующий, видимо. Мыши мифа, находитмяч спрятанным не между стропилами крыши, как в эпосе, а подтроном владыки Шибальбы; сам владыка, сидя на троне, отдает приказания двум богам-птицам в игровых поясах - видимо, соперникам близнецов.

Антагонистами героев, кроме богов смерти и их слуг (Летучихмышей. Сов, Ягуаров и др.), выступают бог-Попугай - персонификация Солнца, владыка мировой пещеры одного из первых "творений", и двое его сыновей-великанов - боги гор и землетрясений. В мифе тотонаков антагонистами юного бога кукурузы названы четверо пещерных карликов-громов. Сцен борьбы героев с антагонистами - старыми богами Шибальбы, немало на сосудах.

Спуск вниз - в инициирующую пасть пещеры. Близнецы спускаются в преисподнюю. Ее название, в древности общее для всех майя, означало "[Место] душ умерших", или "Вход в страну] призраков". Описание дороги в Шибальбу, по которой следуют близнецы, как еще в начале XX в. отметили ученые, имеет прямые параллели во многих мезоамериканских версиях посмертного пути душ умерших. Североамериканский исследователь культуры майя М. Ко, проанализировав сцены и лицевые знаки божеств в кольцевых (идущих в основном по венчику) текстах на сосудах, впервые в работе 1973 г. связал их с эпосом киче 18 . Правильность такой трактовки подтвердили дешифровка поминальных текстов на сосудах и интерпретация мифологических сцен на них, осуществленные Ю.В. Кнорозовым в 1974-1978 гг.19 Эти тексты - стандартный поминальный гимн, в котором описывается путь души умершего по преисподней и указан момент возвращения ее на землю, - были названы Кнорозовым "формулой возрождения".

В эпосе и "формуле" говорится, что герои мифа, как и души, спускаются в Шибальбу по "холодной лестнице" с "очень крутыми ступенями" (т.е. по горному склону) на дно глубокого и узкого ущелья; идут по берегу реки, текущей по ущелью мимо колючих тыквенных деревьев, и пересекают реку на выдувных охотничьих трубках. На перекрестке четырех "цветных" дорог юноши выбирают черную, западную дорогу смерти, ведущую к дворцам владык Шибальбы. Здесь героям предстоит выйти невредимыми из многих испытаний, в том числе победить в игре в мяч.
133

В иконографии и мифах мы находим детализированный образ преисподней: Шибальба мифа - не просто подземный мир, она - глубокая горная пещера, которую олицетворяет рептилия с чертами змея и каймана. Главный в семиотическом плане элемент образа пещеры, самая характерная черта чудовища - это его широко открытая пасть, иконографическое выражение входа в пещеру и самой пещеры. Пиктограмма науа "пещера", изображает морду и пасть монстра; иероглифы майя (Т365, "лоно", "пещера") и (Т504, "темнота", "ночь", перен. "пещера") - древние переосмысленные пиктограммы, сохраняющие главные изобразительные элементы образа пещеры, - воспроизводят именно такую пасть с двумя клыками над волнами подземного водоема.

Пасти мифического монстра в текстах разного рода изоморфны отверстие колодца/озера/отверстие в раковине улитки (в панцире черепахи)/вход в храм/расщелина в скале/трещина (на голове божества/в крыше храма)/седловина/развилка ветвей мирового дерева и т.д. "Ольмекский крест" (Т153, "затянутый облаками", омон. "удав") - символ Облачной пещеры, сакрального центра мира, - изображался в пасти, глазах, на лбу и теле Облачной рептилии.

Поднявшийся из первоначальных, космических вод Змей-Кайман (локальные варианты - Черепаха и Жаба) воплощал Землю и ее недра - пещеру, в которой, как считалось, рождались облака и находился неиссякающий источник мировых вод. Сцены из мифов разворачивались в его пасти. Змей-Кайман, почитавшийся как хозяин пещер и водоемов, в том числе Сенота Жертв в Чичен-Ице, олицетворял растущее в "центре мира" мировое дерево, ассоциировался с сейбой и изображался растущим вверх хвостом с телом, переходящим в ветви дерева (стела 25 в Исапе), или стоящим на хвосте в пещере/поднимающимся на хвосте из пещерного водоема (стела 4 в Абах-Такалике, стела 63 в Сан-Лоренсо). Зубы/наросты на шкуре были характерной чертой Каймана и его символических аналогов, сейбы, имеющей шипы на стволе, и колючего дерева эпоса киче.

Пасть рептилии-пещеры в Мезоамерике служила иконографическим выражением универсальной архетипической мифологемы о "зубастом лоне": вход посвящаемых в пещеру-преисподнюю понимался как заглатывание героев инициирующей зубастой пастью - как временная смерть, предваряющая возрождение. Этого инициационного мотива нет в мифе киче, но он присутствует в шаманском посвящении у майя 20 и реконструируется в древнем ритуале. С ним мы встречаемся и в юкатанском мифе о пещере-лабиринте Сатунсат (ст. Zatunzat "[Место, в котором происходит] исчезновение") - первом здании из камня, сооруженном карликами на Юкатане 21 .

Этот миф сохранил чрезвычайно архаические описания пещеры-преисподней: она лежит за подземной рекой и дорогой, кишащей змеями, и описана как белая клыкастая, изрыгающая огонь пасть монстра "Каймана-Змея"
134

Этот персонаж соответствует Облачному Кайману рукописей майя (Д4-56, 53, М20а), Кайману и Змею - стражам дорог в преисподнюю у науа, великану-Сипакне мифа киче (от науатл.Zipactli , "Небесный Кайман"), хозяину пещер, озер и кайманов у лакандонов, "Великому богу Ицамне". Он явно сохраняетчерты патрона инициации: заглатывает инициируемых, изрыгает очищающее пламя и одновременно содержит внутри себя водоем с"живой водой", сторожит в пещере книги с "тайными науками". В своей поздней антропопоморфной ипостаси Кайман-Змей почитался какпокровитель жрецов у майя (бог неба Ицамна) и науа (Кецалкоатл,"Пернатый Змей"), изобретатель календаря, письменности и другихжреческих наук (старик-Ицамна на рисунке Д9б посвящает в нихюного бога кукурузы, олицетворяющего молодое поколение).

Дома испытаний. Юным героям мифа киче, "проглоченным"пещерной пастью, предстоит днем играть в мяч с богами Шибальбы,а ночью проходить через пытки в пяти "Домах испытаний", каждыйиз которых - метафора мировой пещеры. Испытания герои проходят ночью и начинаются они в Домах мрака и холода (чему соответствуют мотивы сотворения мира во мраке и холоде первоначального пещерного лона и строительства карликами городов в темноте -до рождения первого Солнца). Название пещеры в древнем языке, ak"-nga (Т504:23), созвучное одному из имен ее хозяйки - великойбогини Луны (лак. Ak"-na ), означало "темный дом" (ak" - "темнота", "темнота при дожде", "пещерная темнота", "ночь", перен. "пещера";ср. ст. actum - "каменный дом", "пещера"). Дом Мрака в мифах горных майя, как и дворец владыки преисподней Миктлантекутли у науа и священная пещера Votan ("Место входа [в пещеру]") у цельталей и мамов, описывается как огромный темный дом, в котором таятся неисчислимые опасности, но в котором одновременно - залогвозрождения (Вотан - третий день календаря горных майя, соответствовал дню Ак" у майя низменностей; имя Вотан и эпитет "сердценародов" носил Хозяин пещеры 22 ).

Далее испытания продолжаются в Домах ножей (вариант Домапламени), Ягуаров (с рычащими хищниками) и Летучих мышей (стражей входа в пещеру с ножом на носу, где младшая пара близнецов временно терпит поражение: Летучая мышь-вампир обезглавливает героя). Все "Дома испытаний" - суть этапы очищения в пещере, черезкоторые должны проходить инициируемые. Всем этим операциям, вовсех подробностях изображенным на сосудах, боги-предки подвергалидуши умерших, "освобождая" их от плоти и готовя к реинкарнации: Древние майя верили, что только очищенными души могли воплотиться. Ягуары, Летучие мыши и другие боги Шибальбы в танце расчленяли призраки с помощью топоров и ножей, сдирали кожу и ткани с костей клыками и когтями, а также скребками (в том числе из рыбьихплавников, поэтому иероглиф рыбы, сау, Т738, в "формуле возрождения" появляется в блоке, обозначающем не только очищенный при-
135

Зрак, са(у)-аап, Т738.130, но и сам процесс очищения). К этому аспекту очищения, мы полагаем, имели отношения образы, запечатленныев каменных "маркерах" со стадионов (считаются целями для удара мячом) в виде голов Ягуаров и Летучих мышей.

Важным этапом "испытаний" инициируемых и душ умерших было их очищение огнем. В мифе киче оно начинается со скамьи израскаленного камня, которую предлагают гостям боги Шибальбы,затем в "Доме пламени" и, наконец, на погребальном костре, в который прыгают братья. Мотив испытания героев-игроков огнем в горной пещере (из которой пламя вырывается во время извержений) присутствует в большинстве развернутых версий мифа у науа, тотонаков, хопи и других народов. Таким образом. Дома испытаний в Шибальбе и являлись тем "местом очищения", pok"-av (Т563а:585а), куда, согласно "формуле возрождения", направлялисьпризраки умерших. Причем морфема pok" означала именно "очищение огнем" (ср. ст. рос/ роk" - "обжигать огнем", "поджаривать", "обжигать глиняные сосуды", рос сhe " - "сжигать деревья"); она же являлась семантическим ядром в группе слов, связанных с игрой: pok"-ta-pok" - "место (площадка), расчищенная огнем" и др. Стадион, названный в эпосе киче Pucbal Chan" - "Местом жертвоприношений вигре в мяч", на котором близнецы проходят испытание игрой и гдеони приносятся в жертву, можно перевести и как "Место очищенияпри игре в мяч" (рu с/роk " - фонетический переход в языках майя).

Морфема роk" по омониму означала также "мыть", "очищатьводой" (в тексте на сосуде со сценой игры в мяч 23 : I. Т1.563а:585а,...u-pok"-av / F . Т109.532, chac-cu / О. Т96.501,ich-in - "...В месте очищения / [очищен] в великое время / в водоеме"). Омовение/очищение водой было еще одним универсальным инициационным мотивом: возрождение героев в мифе происходит благодаря тому, что ихкости брошены в пещерную реку. Перед тем как выйти из реки, герои проходят стадию рыб (в одной из версий рыбы - живущие подкорнями/в стволе мирового дерева - одна из первых "рас" людей;здесь удачно сочетаются значения сау, "рыба", и са(у)-ааn , "очищенный"). В сценах водяные богини омывают героев в водах пещерного озера, и близнецы в прежнем образе прекрасных юношей выходят из него на берег.

В пасти патрона инициации Змея-Каймана - владыки небесныхи подземных вод, которые поили мир, очищали, возрождали, переносили души, порождали, - ритуал инициации состоял в "окроплении"/омовении - символическом погружении подростков в "священные", "девственные" пещерные воды; этот ритуал, согласно рукописям и источникам XVI в., проводили верховный жрец и его помощница-жрица 24 - в древности имперсонаторы бога-Улитки и Великойбогини, владык пещеры. Заполнив "девственной" водой большиe кувшины, боги-предки очищали души умерших, поэтому на кувшинах, как и на украшениях и атрибутах богов-очистителей, показан
136

| знак аk" - символ пещерного водоема. Пещера в центре мира (ст. chumuc cab - букв."в лоне земли"), заключающая внутри водоем (как и мировое дерево, растущее из этого водоема, заключающее реку в стволе), универсально ассоциировалась с женским лоном, плодовитостью женщин, реинкарнацией и продолжением рода.

Очищению огнем и водой - двумя дополняющими друг другастихиями пещеры - в других версиях соответствует мотив прохождения героя через печь или раскаленную паровую баню, идеально моделирующую пещеру, например, в ритуале и мифе тотонаков 25 (вмифах киче и кекчи мотива испытания в бане нет, но он восстанавливается в ритуале: паровые бани в I -ХП вв. пристраивались к стадионам или сооружались поблизости от них). Ту же символику имело промывание душ умерших наркотической жидкостью, "огненнойструей" (tooc t"oh , Т67: t"oh ), которую зачерпывали из "огненных кувшинов" и вводили клизмами. Наркотики разного рода в ритуалах принимались для очищения - освобождениядуши. В сценах принятию наркотиков и толкованию трансовых видений близнецов обучает великий бог - один из главных владык пещеры 26 . Инициируемым подросткам на Юкатане в XVI в. давали понюхать букет особых цветов и потянуть из трубки табак: "пьянящие" цветы и табак входили в категорию психотропных веществ.С их помощью душа инициируемого на время покидала тело и улетала в пещеру - к истокам истинного знания 27 .

На росписи в Тикале у танцующего бога-игрока на шее горлышком вниз висит сосуд обычной для сцен очищения и обрядов с нарко-тиками формы со знаком ak" на нем; из сосуда появляется краснаязмея (в виде знака огня); на шее у другого танцора показано обычное для танцующих очистителей ожерелье - др., ст. аh " (Т 12),кодирующее, мы полагаем, ритуальный возглас, который потрадиции произносил верховный жрец в заключение обряда инициации:аh! , "пробудись!" 28 . Подростки после обряда "вторично рождались","пробуждались к новой жизни" - выходили из пещерной инициирующей пасти возрожденными.

Испытание игрой в мяч. Ночью героям надо было выжить в Домах испытаний, а днем - победить в игре в мяч. Это испытание (главное в мифе тотонаков) также заканчивается временной смертью героев. В сценах на сосуде, иллюстрирующих эпос, действиеразворачивается в Пукбаль-Чах - на поле стадиона (его ступенчатаяплатформа показана на заднем плане) у мирового дерева; развилкуветвей маркирует птица, ствол и корни - голова "великого" бога(персонифицирует пещеру); около дерева летают четыре Совы склювами колибри (в эпосе - посланницы владык смерти). На полестадиона боги Шибальбы, возможно, решают, каким мячом играть ссоперниками. Рядом бог-Улитка, один из главных владык преиспод-
137

Ней, сидя на троне - морде того же бога-пещеры, отдает приказаниячерному богу-"палачу", стоящему на панцире черепахи; из панциряпоявляется (в нем прятался?) один из близнецов, который, как полагает М. Ко, молит Улитку о пощаде 29 .

В мифе важная роль отведена игровому снаряжению героев.Предметы экипировки, необходимые для отражения тяжелого мяча, - мяч, пояс-валик в форме ярма, протекторы для бедер и колениз толстой кожи, шлем и перчатки, - считались наделенными магической силой, от которой во многом зависел исход матча. Чем искуснее были игроки, тем большая сила заключалась в их экипировке.Поэтому боги смерти так стремились завладеть мячом и игровойодеждой героев. Причиной гибели первой пары близнецов отчастипослужило то, что их снаряжение осталось дома; с его же помощьювторая пара героев победила владык смерти.

Реальные предметы игровой экипировки и их каменные копии,покрытые резьбой, изображающей сцены из мифов, почитались каксвященные амулеты; они передавались по наследству, сопровождали погребение знатных игроков 30 . В сценах рисовались на троне владык или под ним. Известно, что экипировка стоила очень дорого; ею у науа владели только аристократы и профессиональныеигроки. В Теночтитлане перед игрой жрецы сжигали курения передснаряжением, прося у богов успеха в игре 31 .

Кровопролитие. Игра в мифе и в ритуале заканчивается убийством игроков у мирового дерева в Pucbal Chah , "Месте жертвоприношений при игре в мяч", - на игровой площадке. Летучие мыши обезглавливают героев. Ягуары расчленяют их тела с помощью когтейи клыков. Пролитие крови (еще один универсальный инициационный мотив) было неотъемлемой частью ритуала игры в мяч. Пятьночей испытаний мифа киче Ю.В. Кнорозов сопоставил с архаичным пятидневным ритуалом, поздним вариантом инициационных испытаний, который разворачивался на Юкатане в XVI в. на празднике Па-кум Чак 32 , когда знатные мужчины и жрецы в течение пятиночей в храме бога-покровителя воинов совершали обряд нанизывания всех его участников на одну веревку, протянутую через проколы в пенисах; на рисунке в рукописи (М196) боги от обеих мифических фратрий совершают этот же обряд, стоя у храма, крышей уходящего к созвездию Черепахи. Подобным же образом боги-родоначальники от обеих "половин", в том числе двое близнецов, стоя надчашами, прокалывают себе пенисы в сцене на сосуде.

Обряд восходил к чрезвычайно архаическим генитальным операциям, призванным маркировать переход в новый разряд "культурно доделанного", "культурно маркированного". Действо должно было "подпитать" пуповину мира кровью участников, укрепить кровное единство общины, способствовать порождению новой жизни.Так бог Кецалкоатл пролил кровь из своего пениса над сосудом с костями предков, чтобы породить людей нового "творения".
138

Промысловый культ. В сценах на сосудах вскрывается ещеодин архаичный универсальный пласт инициационной символики,связанный с охотничьим культом. В большинстве сцен одна из команд представляет фратрию Оленя: маска бога-Оленя на игрокахвстречается столь часто (этот факт отмечен рядом исследователей,но объяснений ему не дано) и это столь значимый элемент обряда,что игроков можно было бы назвать "оленьим народом" (в пользуэтого говорит и самоназвание майя: ah chi , Т12.219, - "охотник на оленя", первоначально "имеющий тотемом оленя" 33 ). На нескольких сосудах игрок (например главный игрок в команде "оленей") выступает имперсонатором старого черного бога - хозяина зверей и охоты, патрона охотников, антропоморфного бога-Оленя, "Семь раз гоняющего [дичь]". Праздник его зооморфного праобраза, бога-Оленя, справлялся в день I Ahav ("I Владыка") и был днемрождения героя-охотника. Иными словами, бог-Олень и один изгероев-братьев в обеих парах носили одно календарное имя, этимология которого означает "Прекрасный [единственный] охотник"(стрелок, букв. "гоняющий [дичь]"): близнецы мифа охотятся с духовыми трубками на птицу, живущую на мировом дереве, и с дротиками на оленя.

Мистических циклов в рукописях множество и разные моглидатироваться одним числом, однако совпадение трех событий, датируемых днем I Ахав, а именно: праздника бога-Оленя, показанного со стоящим фаллосом, наполненным семенем, и поднятымивверх передними копытами, т.е. как мировое дерево и оплодотворитель (М426); праздника владыки с жертвоприношением у мирового дерева (рукописи, ритуал) и принесения в жертву героя ХунАхпу/ I Ахав, голова-плод которого, полная сока-слюны-семени, повещенная на мировое колючее дерево - аналог зубастой пасти,порождает вторую пару героев (миф, ритуал, иконография), - понашему мнению, не случайно: обряды инициации включали магические церемонии, призванные обеспечить размножение промысловых зверей. Бог-Олень и герой - охотник и игрок - выступаюткак прокреаторы: в мифах майя Олень как хозяин зверей заботится о плодовитости самок и оплодотворяет их; то же делают герой-охотник, спустившись к Оленю в пещеру, и охотники во время сезона охоты, когда они мыслятся символическими супругами промысловых зверей 34 .

Превращения в пещере и получение души. Очищение близнецовимеет место там, где происходят все превращения и обеспечиваетсявечный круговорот жизненной энергии, где души облекаются плотью и лишаются ее, обретают разный облик. Смерть символическаяи реальная осмысляется как перевоплощение. Инициационный мотив обретения иного облика, качества и статуса при проникновении
139

В пещеру присутствует в мифе. Среди множества "колдовских превращений", или "волшебств", которые совершают близнецы, одно особенно символично: в театральном представлении, которое они устраивают для богов Шибальбы,братья убивают и оживляют друг друга.

Но о главном "превращении" миф не сообщает: это, по одним версиям, обретение, по другим, устанавление контакта со своей новой душой - помощницей и двойником в образе зверя, нагуаля (vaay ). Сила ихарактер этой души определяли судьбу человека; с ней связываласьспособность провидеть и продвигаться по социальной лестнице. Умение принимать образ своей души-vaa у и с ее помощью устанавливатьконтакт с миром духов и осуществлять свои общественные функции, втом числе обеспечивать удачную охоту, почиталось за важнейшую способность. В ритуале игроки, символически входя в пещеру, населеннуюоленями, обретали душу-двойника в образе оленя (др. v аау сhi) - точное воспроизведение образа тотемного первопредка, перевоплощалисьв предков и духов-покровителей (мотив такого превращения имеется вмифах тотонаков, тарасков и многих других народов; о том же говорити древнейшее самоназвание майя, "имеющий тотемом оленя"),

Итак, юные герои в процессе инициационых испытаний перевоплощались, "рождались второй раз" - становились мужчинами: обретали новый облик, духа-помощника и сакральные знания, завоевывали право охотиться и играть в мяч, принимать наркотики и интерпретировать видения, проливать кровь и т.д. Весь обряд был направлен на обретение подростками порождающей силы: теперь онимогли вступать в брак и участвовать в прокреации промысловыхживотных - во время охоты, убивая, порождать зверей.

Инициационная мистерия . В играх на поле стадиона, окруженного рельефами со сценами из священных мифов, явно воспроизводилась "эпоха творения", когда тотемные первопредки ("оленийнарод") играли в мяч двумя командами в центре мироздания (возможно даже та самая "первоначальная" игра, разделение в которой зверей-первопредков на две враждующие команды послужило предлогом и моделью для последующего разделения общества на дуальные половины 35 ). Обряд игры с церемониями, открывающими и завершающими его, можно, видимо, интерпретировать как театрализованную постановку близнечного мифа, своего рода инициационную мистерию (не в первоначальном смысле тайного обряда для посвященных, а, скорее, в европейском позднесредневековом понимании мистерии как площадного представления, в котором разыгрывались эпизоды из Священного писания), главная часть которой воспроизводила спуск героев в преисподнюю, их игру в мяч с антагонистами, которых представляла команда фратрии-соперницы, символическую смерть героев и их второе рождение в пещере. Это представление могло разыгрываться на поле стадиона на праздниках, восходящих к обряду инициации.
140

Поминальные игры

Поминальные игры в честь владык. От изучения мифологических сцен перейдем к сценам исторического характера, в которых действуют реальные исторические лица, представители высшей знати городов. Сосуды со сценами победных игр расписаны в их честь, ко дню их поминального обряда; в "формуле возрождения" описан путь их душ, третья синтагма "формулы" содержит их титулатуру.

Хорошо известно, что в городах Центральной Мексики перед конкистой игры были важной частью жизни элиты, престижным, аристократическим занятием, главным азартным спортивным состязанием, любимым развлечением знати (в эпосе также подчеркивается, что игра - привилегия богов и аристократов). Знатные мужчины (в надписях на сосудах майя названы "покровителями" и "владыками") играли в мяч целыми днями, совершенствуя свое искусство (заметим, что боги Шибальбы приглашают близнецов на состязание, не только желая погубить их, но и насладиться искусством их игры). В этом, как и в других аристократических занятиях, они подражали близнецам, которые для знати майя явно служили образцом "просвещенного героя" 36 .

Правитель, душа которого отправилась в "содружество Духа-Улитки", чтобы совершить "большой переход" по преисподней, в сцене на своем поминальном сосуде играет в мяч: показан с маской бога-Оленя на голове в победной "стойке"; члены его команды в головных уборах военачальников приветствуют его победным гимном 37 . Двое аристократов играют большим черным мячом на фоне ступенчатой платформы стадиона; побеждает правитель города, показанный в падении для отражения мяча (он опознается по нарядному, защищающему бедра протектору из шкуры ягуара и эпитету владык - "высокий", повторенному трижды в блоках на концах тканого пояса); стандартный блок "формулы возрождения", "большой переход [по преисподней]", дан в вертикальном тексте и в надписи над стадионом.

Многие игры посвящались поминанию цариц. В сцене на чаше главный игрок команды-победительницы справа, в падении успевший, опершись рукой и коленом о землю, отразить мяч, держит цветок на длинном стебле - в знак победы и как символ песнопения, обращенного к умершей. Одна из команд представляет владычицу: ее портрет показан на длинном протекторе крайнего слева игрока. За его спиной дана надпись: IX Ik" (Т503); перед ним - Х Ik " /ch"up-haa (Т239.181); последний блок (в варианте ngi-ch"up-haa ,Т47.239.181, - перед лицом игрока-победителя) входит в состав"формулы возрождения" и переводится Ю.В. Кнорозовым как "бывшая женой": имелась в виду умершая жена владыки. Ее портрет напротекторе в виде иероглифа, изображающего лицоженщины, вместе с черным кружком перед ним служит записью эпитета владычицы: "единственная (первая) женщина".
141

Мяч как символ души и плода. Обратимся теперь к центральному и важнейшемуигровому атрибуту - мячу из каучука. Надписи,символы, числа и даты на мячах и рядом с ними дают нам ключ кразгадке символики игры и подтверждают нашу идею о том, что игры были частью поминальной обрядности.

По текстам на сосудах известно, что в "место очищения" в пещере-преисподней спускалась лишь одна из нескольких душ человека -душа-тень, призрак, именовавшаяся n ос (T227, син. др. tep, ст. pix-aan) . Как показал Кнорозов 38 , все четыре термина былиэтимологическими синонимами и означали "завернутый", "покрытый": труп покойного заворачивали в саван в эмбриональном положении и помещали в сосуд или погребальную камеру - символически возвращали в утробу пещеры-земли. Здесь боги-предки освобождали душу от плоти - очищали ее, в результате чего она уменьшалась до размеров эмбриона. Эта очищенная душа изображена в ряде сцен в руках у "очистителей" в виде плода определенного растенияили прозрачной сферы. Такой душа улетала "в лоно женщины" илислетала в него "падающей звездой" (др. n ос есh ", омон. "призрак-звезда", см. Д376): падающие звезды поныне у майя считаются воплощенными душами умерших предков, которые в утробе женщинпревращаются в души новорожденных. В тексте на описанном вышесосуде с датой возвращения призрака правительницы, душатак и названа - n ос есh " (надпись над платформой стадиона): "[В день] XI Ик" / 10 [числа месяца] Иаш-ку / [вернулась] падающая звезда / ушедшей женщины".

Видимо, в день возвращения души из преисподней разыгрываемый в поминальной игре мяч воплощал эту очищенную душу-семя,призванную оплодотворить женщину. Об этом, на наш взгляд, говорят и надписи на мячах. В них два доминирующих морфемных знака - in (Т501), "семя", "посевы", "дождь", и сh "u р (Т239/1000/1026),"женщина"; оба они тесно связаны между собой и с семантикой плодородия. Очищенная душа правительницы в дешифрованной Кнорозовым надписи на поминальном сосуде из Наранхо играет роль такого оплодотворителя: "приход правительницы" - возвращение ееочищенного призрака на землю - приносит дождь на поля 39 . Дождьже универсально мыслился как семя (на ольмекских рельефах в Чалькацинго, например, капли дождя, падающие на землю, показаны как фаллосы).

Миф науа о зачатии главного бога астеков Уицилопочтли подтверждает нашу идею о мяче как символе зрелого плода, готовой креинкарнации души умершего: богиня плодородия Коатликуэ (вариант богини Луны) на священной "Змеиной горе" зачаласына от упавшего с неба оперенного мяча 40 .
142

Связь мяча по форме и по сути с плодом и семенем подтверждается и другими данными. Например у уитото каучуковый мяч, как и сам праздник игры в мяч, назывался uike и символизировал все плоды, uike , принесенные на праздник; мяч-Уике считался душой и сыном прародителя уитото - патрона инициации и великого игрока,который в игре сражался против божеств подземного мира 41 .

На посвященном правительнице круглом "маркере из Чинкультика" знак женщины стоит на мяче и в надписи, идущей покраю "маркера" (три такие круглые плиты обычно отмечали концыи центр поля стадиона). В центре рельефа - владыка-игрок в победной стойке перед мячом. На мяче - блок из пяти знаков; в центральный знак"женщина", вписаны в виде ее ушного украшениязнаки "(женщины) единственныйпризрак [вернулся] в крепость".

Особо отметим, что присутствие на описываемом рельефе иероглифов, характерных для поминальных текстов, - явление крайнередкое для монументальных надписей: после иероглифа вводной серии и даты эры майя (соответствует 590 г.), следует блок с титулом,который мог принадлежать как правительнице, так и богине (частьего - "высокая [небесная, самая знатная] женщина"); далее - имя божества созвездия "VII Летучаямышь", и имя Духа-Улитки. В "формуле возрождения" имя владыки пещеры-преисподней Улитки служитобозначением страны, куда уходили души умерших; здесь они находились "во власти" бога Летучей мыши и затем отправлялись к"женщине" для реинкарнации. Все это, на наш взгляд, говорит отом, что рельеф был выбит в честь умершей правительницы. Деньее поминовения - возвращения ее очищенной души на землю - былотмечен торжественной игрой в мяч.

Богиня Луны - покровительница "лунной игры". Знак in ("семя", "дождь"), изображенный на мячах, нередко стилизован под знак женщины или вписан в лицевой знак женщины: "Женщиной" в Мезоамерике именовалась владычица ночи, Луна. Этот знак, по общему мнению, изображает молодую богиню Луны (она, согласно II реформе календаря, заменила в роли хозяйки неба Луны старую богиню ЧакКит) 43 ; он показан первым в блоке ch"up-haa , стоящем в "формуле возрождения" в позиции сказуемого ("бывшая женой"); второй знак (вданном блоке суффикс 44 ) - знак воды, древнейшая общемезоамериканская пиктограмма Облачной пещеры и ее главной хозяйки у ольмеков, владычицы вод Луны. Боги и богини, связанные с Луной, изображались сидящими в полном знаке Луны-пещеры, на полумесяцеили с полумесяцем за спиной 45 . Гротом/полумесяцем окружает Пернатый Змей сидящую в пещере Великую богиню Луны ольмеков на стеле 19 в Ла-Венте; в пещере-преисподней, полуокруженный изогнутымв виде полумесяца знаком земли, показан главный бог дождя в рукописи (Д59а2).
143

К богине могла иметь отношение надпись на мяче, на которыйрукой опирается победитель в сцене на сосуде 46 : "VII Женщина"; она же в другойнадписи в той же сцене названа "хозяйкой входа". "Входом" именовалась пещера-преисподняя. В надписи над мячом между соперниками упомянут"очищающийбольшой путь" по преисподней. Видимо изображенная на сосуде игра была посвящена поминанию владычицы, а на мяче - имя ее покровительницы, богини Луны.

В нескольких поминальных текстах дата возвращения призракана землю дана и по солнечному, и по лунному календарю (напримерв надписи" на упомянутом сосуде из Наранхо - J 8). Лунная дата показана в блоке, главный знак которого изображает черный диск Луны перед началом лунного цикла, в новолуние, с которого начинался счет дней в лунном месяце. Диск Луны, подобный черному мячу,вписан в знак воды - пиктограмму пещеры, хозяйкой которой сдревнейших времен, как мы упомянули выше, считалась повелительница вод, покровительница женщин, рожениц и женских занятий - Луна. Она в новолуние "уходила в свой колодец" - поэтому приобрела на Юкатане имя "Та, что в глубине колодца" 47 ; здесь она наполнялась водами и начинала расти - как плод вутробе матери (Луна универсально связывается с зачатием и развитием плодов живой природы), чтобы потом пролиться на землю оплодотворяющим дождем. Это в ее лоне-пещере, служившем поэтической метафорой женского лона, очищались и реинкарнировалисьдуши, совершалось "второе рождение" инициируемых подростков.

Эпоха ольмекской цивилизации, когда во главе пантеона ольмеков стояла Великая богиня Луны, была временем господства лунного календаря (в нем основной единицей был "полугод", приравненный к сезону и состоящий из шести лунных месяцев). Поэтому всевиды обрядности, в том числе ритуал игры, были связаны с луннойкалендарной символикой. Богиня могла выступать как главная покровительница игры в мяч. Это тем более вероятно, что ритуал игры был семиотически связан с реинкарнацией душ. О том же говорят и материалы этнографии: ирокезы играли в мяч во время шести ежегодных праздников лунного календаря, а индейцы в низменностях Колумбии - по полнолуниям в начале двух сезонов года (лунных полугодов), когда в лесах созревали плоды; игроков уитото называли "людьми Луны" и считали, что игра в мяч способствует плодовитости женщин, животных и растений.
144

Девять миров перевоплощения. Символика чисел (в основномот "9" до "15") на мячах или в коротких надписях рядом с ними неясна. Можно предполагать связь этих цифр с числом выигранных очков (а их, в свою очередь, с количеством засеянных полей, которыевладыка жаловал тому или иному храму), или, как Л. Шиле иН. Грюбе, связать их с числом ступеней стадиона 48 . Возможно ииное предположение: в тех случаях (а их большинство), когда отдельно или в блоке с in-nga (Т501:23 ."семена", "посевы", "дожди") намячах и рядом с ними стоит число "9" (равное, в частности, числукруглых маркеров со стадиона в Тенам-Росарио в Чьяпасе)блок можно трактовать как "Девять [множество] плодов". Однако, скорее всего, блок IX in ассоциировался с девятью сферами/мирами преисподней, девятью "ночами" ("лунами") - "темными домами" Луны - и с девятью периодами по91 день каждый (таково, как отметил Дж.Э. Томпсон, расстояниемежду равноденствиями и солнцестояниями в году 49 ).

В течение 91 дня очищаемый в Шибальбе призрак, находясь"во власти" поочередно каждого из девяти повелителей сфер преисподней - "владык" одной из девяти "ночей" архаичной 9-дневной недели, - проходил каждую из этих сфер. За 819-дневный период(91 х 9=819), как показал Ю.В. Кнорозов, душа умершего, пос, совершала "большой путь" очищения в преисподней и реинкарнировалась. Тот же путь очищения и перевоплощения через девять сферпреисподней-пещеры проходили и призраки умерших у науа; владычицей одной из сфер считалась богиня земли, плодородной грязи,любви и порождения Тласолтеотл - старая богиня Луны у науа.

Все сказанное, мы полагаем, говорит о том, что мяч во время поминальных игр воспринимался как символ плода - реинкарнирующейся души, от которой, как считалось, беременела женщина. Мячслужил также символом Луны и богини Луны, участвовавшей в процессе реинкарнации: это в ее лоне - мировой пещере - плод очищался для последующего воплощения в лоне женщины, которой покровительствовала богиня. Поэтому имя богини появляется на мячах ив надписях, сопровождающих игры.

Наркотическая символика. Все приведенные выше материалыпозволяют с уверенностью говорить о том, что игра в классическихгородах майя была важной частью поминальной обрядности: в день возвращения из преисподней на землю готовых к реинкарнации душзнать майя устраивала торжественные игры, чествуя умерших, - подобно древним грекам, устраивавшим погребальные состязания,чтобы почтить память усопших героев. Игра у майя оформляла переход души в новое состояние, отмечала момент возрождения.К этому дню расписывались сосуды, в том числе со сценами игр.Многие из этих сосудов, до того как превратиться в погребальныйдар, использовались как кубки на поминальных пирах, следовавшихза играми. Во время пиров принимались наркотики. В состоянии
145

Наркотического транса освобожденные души участников обряда общались с душой умершего, вернувшейся из обители предков и богов: от души ждали советов и указаний на будущее. Этим мы объясняем присутствие наркотической символики в сценах игр. Поэтому в игре в честь поминовения правительницы головной убор крайнего слева игрока венчает большая клизма для введения наркотика, а волосы владыки-игрока уложены надо лбом в характерный для обрядов с наркотиками "облачный" клок со знаком огня. В игре двух владык перед поминальным пиром голову победителя украшает маска бога-Оленя, на ухе которого показан знак "струя", - изображение клизмы; двое придворных позади игроков и девять персонажей по венчику сосуда (по числу миров преисподней) причесаны и одеты особым образом, характерным для ритуала с наркотиками, и держат в руках атрибуты - особые жезлы-"махалки" из перьев, веера, сосуды с вином и проч.), необходимые для введения наркотика и "расчистки" пути для души. Это душа-призрак, во время поминальных игр воплощенная в мяче, возвращалась очищенной на землю для реинкарнации.

Мяч-плод-голова: игра и жертва в центре мира

Мяч-посланник Мяч ассоциировался и с другим видом жизненной субстанции - душой живого человека, так как по самой своей природе, как и душа, имел прямое отношение к крови: каучук, из которого в тропических лесах Америки делались мячи, добывался из сока - "крови" дерева-каучуконоса. Поэтому для обозначения как мяча, так и души, заключенной в крови, сердце и голове живого существа, майя использовали одни и те же этимологические синонимы - k"ik " и ul . К последнему корню восходят названия мяча и игры во многих языках Мезоамерики 50 .

Благодаря своей связи с душой-кровью - она же душа-дыхание, ik" и своей прыгучести, мяч считался также воплощением ветра, ik" , приносящего дождевые тучи, и дождевого облака (в одной изсцен показан в виде головы монстра, персонифицирующего облако).Скрытые в мяче механизмы магии приводились в действие игрой:мяч, подпрыгивая, ударял по облакам и высекал из них молнии; глухие удары мяча, топот и прыжки играющих на поле - подобие раскатов грома - магическим образом вызывали дождь. Поэтому перед севом мезоамериканцы играли в мяч: игроки на фресках Теотиуакана, скульптурных атрибутах для игры и рельефах из Веракруса иЧьяпаса, фигурных курильницах из Монте-Альбана держат в рукахсумки для семян.
146

Мяч в Дрезденской рукописи (Д70а1), над которым сидит бог дождя К"аш-иш (бог "посещает" стадион - играет в мяч), показан над полем стадиона со спиралью и знаком огня над ним. Насаженные нарукоять горящие мячи - зажженные факелы со знаком ik " ("ветер[несущий дождь]", "душа [несущая послание к богам]") держат вподнятых руках близнецы-Обезьяны, патроны игры в мяч. Боги стоят в игровой стойке, на одном колене, по обе стороны от лестницы"Трибуны зрителей", выходящей на площадь перед стадионом в Копане. Поясом богам служит Облачный Змей (его язык свисает внизв виде знака ти, Т 19, "облачный"); Змеем закреплена головная повязка на правой скульптуре (знак bal , Т98, "веревка", перен."дождь"): Змеи, как и цветущие лианы, повязанные вместо шарфоввкруг шеи богов, символизировали струи дождя.

В сценах на сосудах из Петена и Чьяпаса, на граффити в Тикалеи в мексиканских кодексах в ритуале, завершающем игру в мяч, игроки танцуют с "оперенным" мячом, стоят, преклонив колени, илитанцуют перед жаровней-алтарем, на которой лежит мяч с двумя короткими зелеными крыльями по бокам ипучком драгоценных перьев, поднимающимся над мячом (как надвырванным из груди сердцем посланника, лежащего на алтаре у основания лестницы, которая ведет к трону владыки Пьедрас-Неграсна рельефе стелы 11). Эти сцены говорят о том, что мяч - воплощенная душа-кровь, символический эквивалент жертвенного сердцаи отрубленной головы, служил объектом культа, использовался вигре и сжигался на алтарях: огонь освобождал душу и онаулетала с посланием к богам. Мяч являл собой как бы огромныйкурительный шарик: маленькие шарики из копала и каучука, имитировавшие жертвенные сердца, k"ik ", сгорали в курильницах и являлись самой распространенной жертвой богам. Сожжение мяча, понашему мнению, входило в ритуал игры. Этим, мы полагаем, объясняется количество мячей (по Кодексу Мендосы - 16 тысяч ежегодно), поставляемых в дани провинций правителю ацтеков. Дым от сжигавшегося после игры мяча собирал дождевые тучи и служил метафорой улетающей души-посланницы.

Жертва у мирового дерева. В мифе киче первая пара близнецов не выдерживает испытаний в Шибальбе и приносится в жертву на площадке для игры в мяч; голову обезглавленного героя боги смерти вешают на ствол, и бесплодное дерево покрывается плодами, голова превращается в плод и порождает плоды (ich-ich - "близнецы",букв. "плоды"): от слюны головы/капель белого сока плода/семенигероя беременеет проходящая мимо девушка; так появляется на свет вторая пара близнецов. Эпизод с головой Хун Хун Ахпу, висящей настволе мирового дерева, изображен на сосудах майя.

Как воспроизведение эпизода мифа с головой героя, повешеннойна ствол, и телом героя, погребенным у мирового дерева, можно рассматривать ритуальное погребение мемориальной стелы с диском навершине - каменного "маркера" для игры в мяч на площади в Тикале.Эта стела, установленная в конце IV в. в центре площади (Gr. . 6С-ХVI ),
147

Позже была снята со своего постамента и погребена в ритуальномтайнике по оси север-юг на краю площади вместе с конической раковиной (ею в игре трубили начало обряда жертвоприношения) искульптурной головой молодого героя (уложена лицом на запад и окрашена в красный и черный - "жертвенные" цвета) 51 . Голова героямогла ассоциироваться также с "маркером" - целью для удара мяча,какие вмуровывались у верхних ступеней платформ стадиона: в мифе киче боги вешают голову обезглавленного героя как маркер на стенустадиона; крики в ритуале игры метили мячом в голову врага, укрепленную на вершине столба в центре игрового поля 52 .

Стела с диском из Тикаля была точной копией игровых маркеров - деревянного столба с диском на вершине. Два таких столба отмечают границы поля по длине стадиона на фреске во дворце Тепантитла в Теотиуакане. Их разновидность - диск из перьев и лент надлинной рукояти воткнут в поле стадиона; его держат в руках близнецы мифа в сценах на сосудах и диском вниз - придворныйперед владыкой-игроком, сидящим на троне. Мемориальные каменные стелы - копии игровых маркеров - украшали площади в самых больших городах Мезоамерики - Каминальхуйю, Теотиуакане и Тикале. Такая же стела с венчающим ее диском изображена на росписи в Храме воинов в Чичен-Ице; мимо стелы по площади проходят воины, поднимаясь в город на холме.

I Ахав - праздник оплодотворяющей жертвы. Имена принесенных в жертву героев мифа -1 Хун Ахпу и VII Хун Ахпу - на Юкатане носили два праздника, на которых к богам отправляли посланников. Первый из них, I Ахав, как показал Ю.В. Кнорозов, был в Мезоамерике особоважным праздником знати, жрецов и воинов; по древнейшей традиции, он всегда сопровождался пролитием крови. Это был день рождения в мифической стране первопредков богов-творцов и прародителей, в том числе хозяйки пещеры, великой матери богов Тласолтеотл, и великого культурного героя Кецалкоатла. Это был день создания творцами первых людей (в том числе героев-полубогов мифа киче) и дарования им кукурузы.

I Ахав был также "днем владыки": первоначально его отмечалипо случаю смены у власти сезонных вождей племени, позже, на стадии формирования государства, - выборов "единого владыки", ещепозднее - подтверждения его власти от лица богов 53 . В этот день дляобеспечения божественной протекции правителю и его народу к богам-предкам и богам дождя отправляли посланника. В сценах праздника I Ахав дерево жизни и изобилия прорастает сквозь тело жертвы; в мифе безжизненное дерево покрывается плодами после того,как на него вешается голова героя I Ахав.

Стела с диском, упомянутая выше, с которой ассоцировалась голова молодого героя, была водружена в Тикале в ознаменованиепраздника "единого владыки", I Ахав: в медальоне в центре диска
148

выбит знак La , "владыка" (син. ст. Аhav )", сам диск являет собой знак h"un (изображался в виде кружка) - цифру "1" и одновременно эпитет правителя: "единый", "единственный". Имя владыки-военачальника дано на другой стороне диска пиктограммой, изображающейруку с копьеметалкой и Филина (теколоте) с каплями дождя накрыльях - Хозяина грозовых ливней, птицу бога грозы и войны Тоша; ниже выбит текст в честь военных побед владыки.

Диск на столбе-маркере - подобно диску Луны на столбе в головном уборе богини Луны ольмеков (на стелах 3 в Ла-Венте и D в T рес-Сапотес) и на голове у ольмекского игрока (на круглом маркере из горной Гватемалы), или каменному мячу, водруженному настолб (три таких столба поставлены в ряд на площади перед самойбольшой пирамидой в Исапе), мячу, установленному в нише (на стадионе в Тонине) или погребенному в центре поля (на стадионах в Ла-лагуните и Ишимче), - ассоциировался с мифом о принесении героя в жертву у мирового дерева и превращении его головы в плод дерева. Он был символом оплодотворяющей жертвы в центре мира, богини Луны, дарительницы плодов, и ее земного представителя - "единого владыки".

Семиотическая связь ритуала игры и смены на троне владык раскрывается в гравировке на черепе пекари из царского погребения 1 в Копане. В сцене в центре ольмекского символа пасти-пещеры изображен алтарь в виде морды Облачного чудовища-пещеры, стоящий у подножия стелы - мирового дерева; по обе стороны от него сидят близнецы мифа в игровых поясах (на каждом - знак l а, "владыка"). На стеле показаны знаки "власть", "трон" и"период [правления]"; над стелой - надпись с календарной датойI Ахав и блоком "явление владыки". Отметим,что змеи - струи крови, бьющие из обезглавленного посланника-игрока, сидящего на троне-алтаре с символом пасти, так же сплетаются в знак трона, t "ас, - символ верховной власти.

Голова как плод: гигантские головы ольмеков . Гигантские монументы из базальта трехметровой высоты в виде мужских голов вигровых шлемах - самые характерные памятники ольмекской цивилизации, первые в Мезоамерике свидетельства ритуала обезглавливания игроков и культа голов-фетишей - говорят об исключительном значения игры в обрядности ольмеков. Колоссы стояли на площадях в главных центрах ольмеков на побережье Залива в1200-600 гг. до н.э. Форма монументов, подсказанная самой природой (склоны Серро-Синтепек в горах Тустлы, в каменоломнях которого были выбиты все 16 известных ныне голов, усеяны огромнымивалунами овальной и круглой формы), а также представления о символической связи мяча и головы, игры и обезглавливания послужили толчком к созданию этих памятников.
149

Гигантские головы, которые, согласно распространенной точкезрения, являют собой портреты ольмекских вождей/капитанов команд, принесенных в жертву обезглавливанием, по нашему мнению,имели прямое отношение к ритуалу игры, "разыгрывавшему" миф о жертвоприношении героя-игрока и его голове, превратившейся вплод мирового дерева. Возможное подтверждение тому - рельефстелы 63 в Сан-Лоренсо (1200-900 гг. до н.э.): правитель (или боггрозы) в игровом поясе показан у ствола дерева - стоящего на хвосте Змея-Каймана; круг на стволе при вечернем освещении определенно читается как голова или череп.

Гигантские головы изображали культурного героя и мифического предка-родоначальника в роли игрока в мяч, отражали идеальные черты мужчины-воина. С ними, вне сомнения, ассоциировались ольмекские владыки. Отрубленная голова героя-игрока, наделенная магической, способствующей плодородию силой, - символплода-мяча, оплодотворяющей жертвы в центре мира, повторяласьв колоссальных размерах и превращалась в фетиш; она являла собой гигантский плод, возведенную в абсолют идею плодородия, служила залогом обилия урожаев.

Бог-Попугай . На шлеме одной из голов-колоссов в Сан-Лоренсо выбиты головы бога-Попугая, олицетворявшего в древней Мезоамерике "несущее засуху" Солнце. Головы бога-Попугая были наиболее распространенными и архаичными маркерами на стадионах"открытого" типа - древнейшего в Мезоамерике. Судя по ним игрына стадионах во многих центрах посвящались этому божеству.

Попугай почитался майя как тотем красной фратрии сезона засухи и родоначальник: маска бога украшает голову одного из близнецов в описанной выше сцене на черепе пекари из Копана (на голове его брата - маска тотема голубой фратрии. Облачного Змея).Имя бога - "[Несущий] четырех попугаев", появляется в надписи на круглом маркере передхрамом (Str . 26, относится к главному стадиону в Копане) 54 - на мировом дереве, вписанном в символ пещеры; по обе стороны от дерева-стелы на тронах со змеиными скипетрами в руках - атрибутами верховной власти - сидят близнецы мифа; головные уборы их венчают маски Попугая и Змея (как и в упомянутой сцене на черепе пекари с двумя героями у стелы-дерева и алтаря-пещеры).

В мифе киче бог-Попугай, "VII Попугай", или"Попугай Шибальбы", выступает, однако, не какродоначальник, а как олицетворение старого, слабого Солнца одного из первых "творений", хозяин пещеры и антагонист близнецов.Бог-птица, вероятный аналог Вукуб Какиша, в которого целятся издуховых трубок герои в сценах на сосудах, фигурирует на рельефах Исапы: сидит с распростертыми крыльями на символе пасти (алтарь 3), слетает с небес на мировое дерево с круглыми плодами, где его поджидают близнецы (стела 2), приносит в лапах плод или мячстарому богу (алтарь 20). Он же сидит на шесте над одним из близнецов рядом с мировым деревом - Кайманом, стоящим вверх
150

хвостом (стела 25); из оторванной руки героя тремя струями бьет кровь(в эпосе сбитый с дерева Вукуб Какиш вырывает руку одного избратьев). Эту же оторванную руку героя на рельефе стадиона в Копане держит в клюве многоглавый монстр-Попугай. Все изображения бога-Попугая на стадионе в Копане и описанные выше сцены,по общему мнению, связываются с эпизодами эпоса 55 .

Голов Попугая на шлеме гигантской головы в Сан-Лоренсотри - столько же маркеров-голов вмуровывалось в каждую из стенпо обеим сторонам поля (ср. три стелы с мячами, стоящие в ряд вИсапе); каждая из сторон у всех народов, игравших в мяч, соотносилась с одной из команд-соперниц и соответствующей фратрией.Учитывая тот факт, что символика игрового ритуала оформилась вольмекское время и была тесно связана с господствовавшим у ольмеков лунным календарем, можно предположить, по аналогии с шестью месяцами сезона дождя, патронами которых были шесть карликов богини Луны, что шесть месяцев сезона засухи, которым повелевал бог Солнца, на стадионах могли олицетворять шесть головбога-Попугая. Ольмеки, как позже майя и науа, могли играть в мячи отправлять посланников к богу Солнца в сезон засухи, - чтобы вызвать дождь.

Монументальная голова Попугая - маркер стадиона из неизвестного центра в Табаско, колоссальные головы игроков и рельеф свладыкой-игроком у мирового дерева с головой, висящей на стволе, служат, на наш взгляд, серьезным аргументом в пользу того, чтоольмеки знали миф о героях, игравших в мяч с антагонистами.

Кровопролитие на поле стадиона . В мифе и ритуале жертвоприношение совершается в центре стадиона - в самой сакральной точке мироздания, в месте "входа в пещеру" и отправления культабогов дождя и предков. Это место на стадионах отмечено кругом,лункой или круглой плитой. Здесь изображается мяч с черепом - головой бога смерти на нем, посланник со вскрытой грудью, сидящийна алтаре, или бог смерти, поднимающийся из тела жертвы. На мировое дерево, растущее в центре игрового поля,как в ритуале игры у криков, или у стадиона, как в мифе киче, вешается отрубленная голова игрока, и дерево покрывается плодами. Бог астеков Уицилопочтли обезглавливает сестру над
лункой ("местом черепа") в центре Теotlach со, "Площадки бога дляигры в мяч"; из лунки начинает бить вода, заливая поля вокруг и неся благоденствие 56 . Согласно другой версии Уицилопочтли обезглавливает сестру и сбрасывает ее расчлененное тело с вершины Зме-иной горы к ее подножию - лунке на поле Теотлачко.

Соперничество двух команд на рельефах многих стадионов и связанных с ними храмов в Даинсу (сапотекском святилище в долинеОахаки), в Эль-Тахине, Чичен-Ице и других центрах завершается жертвоприношением в центре поля: перед мячом с черепом на нем("местом черепа") капитан команды-победительницы обезглавлива-
151

Ет или вырывает сердце у капитана проигравшей команды.На рельефе стелы в Исапе на стадионе в пещере - раскрытой пасти Облачной рептилии - игрок-победитель отрезает головупроигравшему игроку; кровь бьет из головы и тела посланника струями в виде драгоценных перьев и бусин, символизирующих дождь; изверхней челюсти рептилии льются на поле струи дождя.

Этот повторяющийся мотив породил популярную идею о существовании ритуальной практики обезглавливания владык-игроков/капитанов команд (гигантские головы ольмеков принимаются многими за главный аргумент в пользу этой идеи). Однако данных о реальном бытовании подобной практики (даже в играх между разными общинами, иногда приобретавшими чрезвычайно ожесточенныйхарактер) в источниках нет и понимать буквально эти сцены, на нашвзгляд, нельзя. В действительности у каждой команды на случай, видимо, не проигрыша, а победы был приготовлен посланник - пленник, добытый в военном походе или раб, специально купленный для обряда. Мы полагаем, что именно возможность отправить посланника к богам служила главной наградой победителям. Описанные рельефы и колоссы-головы - прототипы маркеров и протекторов ввиде отрубленных голов героев в более поздних культурах - повторяли мифологический прецедент: воспроизводили миф о жертвоприношении героя-игрока и его голове, превратившейся в плод мирового дерева.

Игра как победный танец . Посланник добывался в военном походе и отправлялся к богам на поле стадиона. Его голова и сердцебыли главными "трофеями" в игре, и сама она мыслилась как сражение: в мифах герои играют в мяч с антагонистами не на жизнь, ана смерть; проигрыш в игре влечет смерть или равносилен смерти;мяч-молния служит грозным оружием (прародитель уитото в игремячом обезглавливает соперников, бог-Ягуар в сцене сражения с героями-близнецами повержен брошенным в него мячом и т.д.). У игроков-воинов за спиной висят трофейные головы; спереди игровой пояс украшен фигурными "протекторами" в виде отрубленных голов и черепов. В обеих командах-соперницах тела игроков раскрашены в цвета войны, волосы их торчат дыбом - как у воинов, идущих в бой, диски-маркеры из перьев в руках у них подобны круглымвоенным знаменам. Знаки есh ", "звезда", и колючие раковины, символы планеты Венеры - "Воительницы" и "Разрушительницы" - появляются в сценах и надписях и говорят об играх после победных походов, совершаемых в соответствии с циклом планеты (например нателе двух карликов и в надписи над ними). Прямые ассоциации игры с войной выявляются и на языковом уровне: понятия "играть в мяч", "соревноваться", "сражаться", "война", "борьба","игра" в языке майя Юкатана выражались одним словом - p"itzba .
152

Владыка-игрок в победных сценах одет в шкуру ягуара и особыйголовной убор военных предводителей в виде широкополой шляпыс перьями на полях - как у древнейшего воителя, бога-громовникаТош. На стеле 7 в Сейбале правитель-игрок восхваляетсякак "благой, в гневе пленивший"; на парном рельефе перед танцующим владыкой-игроком сохранилась часть блока: "взявший двухпленников". Правитель участвует в играх в честь военных побед, вкоторых разыгрываются пленные: их отправляют с посланием к богам войны. Мяч после победного гола владыки Йашчилана возвращается на ступени с вписанной в него фигурой посланника;его роль исполняет тот же полководец, пленение которого славятсцены и надписи на многих рельефах города.

Игра мыслилась как военный и жертвенный танец: игроки в сценах танцуют под аккомпанемент трещоток и барабанов с теми жежестами и оружием, что и воины перед алтарем или столбом, отправляющие пленников к богам. В играх участвуют также трубачи, дующие в горны и сигнальные раковины. Покровители игры в мяч,боги-Обезьяны на "пальме" из Веракруса трубят, стоя на платформе стадиона; судья, букв. "считающий [очки]" ,омон. "трубящий" 57 в сцене на сосуде начинает играть на раковинев момент победного броска в знак того, что цель достигнута и должна последовать жертва.

Горны, которые делались из длинных тыкв, hom/homa , и по омониму ассоциировались с глубоким и темным ущельем/пропастью/пещерой, витые раковины морских моллюсков и улиток, а также барабан (в виде большого глиняного сосуда, как у лакандонов, или полого ствола дерева,воспринимались каксимволические аналоги пещеры (а бог-Улитка и "хозяин половогодерева", Вотан, - как ее владыки). Эти сакральные инструменты вритуалах, связанных с освобождением душ, говорили голосами богов, оповещали об их приходе.

Игра как Таней очищения . В игре, как и в других "обрядах перехода", освобождение души игрока-посланника мыслилось как ее очищение, а игроки-жертвоприносители воплощали тех же богов-предков, которые занимались очищением душ умерших для их реинкарнации в пещере-преисподней58: сцены наполнены символикой водяной и огненной пещеры - "места очищения"; в них появляются сосуды и клизмы со знаком огня - наркотической "огненной жидкостью", сосуды с пещерной "девственной" водой", ножи, топоры, трезубцы(тремя остриями выступают валики игрового пояса владыки). Из пасти черепа вырывается огонь - песнь бога смерти и символочищения, а у игрока, танцующего перед мировым деревом, губывытянуты вперед, как у бога ветра, и загнуты в виде знака огня, как у персонажей в сценах принятия наркотиков.
153

В честь победы в игре правитель Ла-Амелии танцует, повторяя движения игрока в мяч; в его головном уборе надо лбом - знак огня, в украшении из перьев за спиной, характерном для танца жертвоприношения, - рыбий хвост, метафора очищения (ср. са(у)-ааn "формулы возрождения" - "очищенный", сау -"рыба"); концы хвоста трактованы как языки пламени и зубастаязмеиная пасть одновременно. На переднем конце набедренной повязки владыки - развернутый знак пещеры с двумя знаками t оос ("огонь"), выходящими из нее. Такой же знак пещеры, из которогов четыре страны света обращены знаки огня, украшает центр маркера-диска, который перевернутым вниз держит придворный у трона владыки-игрока; само положение диска указывает на местонахождение пещеры-преисподней.

На круглом маркере стадиона в Йашчилане владыка сидит натроне, объятом пламенем, с двуглавым змеиным скипетром в руках; из пастей Змеев на его концах появляются бог огня и бог-Ягуар.Ягуар - руководитель процесса очищения душ в Шибальбе - ожидает посланника у ног танцующего владыки-игрока (там, где обычнона стелах изображались пленники, избранные на роль посланниковк богам; рис. на переплете). В другой сцене Ягуар, над которым поднимается знак огня, ожидает жертву, лежа на крыше паланкина владыки: на поле совершается обряд обезглавливания игрока-посланника. Тескатлипоке-Ягуару - патрону игры у тольтеков Толлана - предназначалась жертва на поле стадиона по завершенииигры. В сцене на черепе пекари из Копана вкруг символа открытойпасти-пещеры, в центре которой у символов пещеры и мирового дерева сидят герои-игроки. Танец очищения исполняют Ягуар с наполненной наркотиком клизмой в лапе. Обезьяна с трещоткой. Олень и трубящий в раковину бог смерти.

Игра как путь в пещеру предков

Стадион - модель мировой пещеры . Игры, как и другие сакральныесцены, разворачиваются в широко раскрытой пасти Облачной рептилии или маркируются символами пасти. На рельефе из Веракрусабоги-Обезьяны, покровители игры в мяч, трубят в змеиные горны,перекрещенные между собой в виде сакрального знака k " ах - символа центра мира и Облачной пещеры, стоя на ступенчатой платформе стадиона - символе горы с пещерой внутри; в пещере - головаОблачной рептилии; перед ней - две головы Летучих мышей, охраняющих вход в пещеру. Посланник сбрасывается вниз по ступенямстадиона в зубастую пасть пещеры, он обезглавливается впещерной пасти.

Все приведенные выше тексты убеждают нас в том, что стадионмоделировал пещеру. Первоначально "расчищенная от леса огнем площадка для игры" в центре селений была по длине ограничена двумя параллельными платформами (концы оставались "открытыми"): они не давали мячу уходить за пределы поля и служилидля зрителей. Позже стадион - уменьшенная копия площади - оказал-
154

Ся на дне гигантского колодца, каким представала главная площадь города, со всех сторон окруженная храмами на пирамидах. В древнемязыке майя понятия пещера и стадион также восходили к одной морфеме - ngom (Т 1016); свидетельства этого сохранились во многих языках майя: kom/hom/hem - "отверстие", "пещера", "площадка для игры","погребение", "колодец", "ущелье", "межгорная долина" (иероглиф ngom изображает голову бога долин, олицетворявшего пещеру). Важно отметить, что омоним ngom (букв. "спешащий") означал и самогопосланника, отправляемого к богам пещеры на площади-стадионе.

Стадион представал моделью знаково организованной Вселенной: каждый его элемент, как и все целое, семиотически воспроизводил мировую пещеру. Иероглиф майя, изображающий план "закрытого" стадиона (К531/Т727b ), включает основные семиотические точки пространства: лунка в центре и кружки, отходящие цепочкой к каждому из четырех углов стадиона, являют "карту" мира;статуи "атлантов" - воинов-знаменосцев и игроков с чертами богадождя Тлалока, установленные в, четырех концах поля на стадионев Толлане, воспроизводили идею мировых "угловых" деревьев.

Стадион как путь . Стадион моделировал пещеру и одновременно служил дорогой в нее, что особенно наглядно на стадионах "открытого" типа. Через центр поля проходила вертикальная ось мира - ствол мирового дерева, обвитый Змеем. Игровая аллея a ссоциировалась с горизонтальной осью мира, также ОблачнымЗмеем, и ориентировалась, следуя ольмекской традиции, как правило, по линии север-юг. Скульптурное изображение этой оси представлено на стадионе в Ушмале в виде двух Облачных Змеев, вытянутых вдоль стен по обоим краям поля.

Можно с уверенностью говорить о том, что идея пути была одной из центральных в концепции игры: двумя главными в семиотическом плане структурными элементами стадиона были аллея поля - проход, дорога (b е, Т301) и лестница платформ (еb , Т843). Эта концепция получила свое архитектурное оформление в конце П тыс.до н.э. у ольмеков на побережье Залива. Возможно вытянутая площадь-стадион, ориентированная строго на север, и послужила моделью для организации ритуальных центров ольмеков. Это не замечено исследователями из-за гигантских масштабов сооружений, вполне объяснимых в контексте ольмекской обрядности 59 .

Узкое игровое поле, расположенное между двумя ступенчатыми платформами, воспроизводило проход по дну ущелья, ведущий к пещере (др. h о, Т17, - "вход", "пещера", ст. hol, holol - "отверстие", hol tun - "пещера". hom - "темное, глубокое ущелье"; ср. также becan -"ущелье", "ров", от b е - "дорога"). Согласно мифу, этот проход возник, когда правитель тольтеков, учреждая игру, провел линию поляпервого стадиона, и по ней "разверзлась земля" 60 .
155

Связь с проходом в ущелье особенно наглядна, например, на стадионе в Сан-Хосе в Белизе или в Сан-Антонио на Грихальве, где приширине соответственно в 1 и 2,5 м длина поля составляет 17 и 34 м(обычное соотношение 1:3). Во многих центрах аллея стадиона является и вполне реальным проходом: например в Тикале -на замкнутую с трех сторон площадь "Семи храмов"; в Ушмале дорога, соединяющая главные архитектурные комплексы города -жреческий и дворцовый, - проходит по полю стадиона.

Шесть ступеней вниз: структура пещеры . Весь стадион нетолько архитектурно, но и концептуально, был лестницей - дорогойк символическому центру мира. При всех вариантах изображениястадионов обоих типов (в поперечном или продольном вертикальном разрезе) отмечались только ступени платформ. Часто обе проекции совмещались и тогда одна сторона стадиона изображалась как ступенчатая пирамида на заднем плане сцены (рис. 1, 5, 11). Лестница в две или три ступени, данная в профиль, с мячом над ступенями -иероглифический знак стадиона (еb "лестница") - служила одним изназваний стадиона в классический период и, одновременно, символом преисподней-пещеры. Облачной ступенчатой горы-пирамиды(mul , Т685) со знаком сu , "дожди", на ней или знаком mu ("облако") в пещере внутри нее.

Иероглифический блок, изображающий ступени стадиона, мячнад первой ступенью и стелу-маркер (под нее стилизован знак ti -"здесь", "место"), передает название стадиона в надписи из храма вЧичен-Ице: "место первоначальнойжелтой лестницы", - "желтой", как и священное "желтое дерево", именем которого назывался трон владыки ("желтое" - по цвету полной Луны, а не символическому цвету юга) 61 .

На изображениях игра буквально оформляется как спуск: посланника, ngom , сбрасывают с вершины платформы вниз по ступеням к центру поля, им "играют", как мячом, он падает,вписанным в мяч, по ступеням вниз - в пещеру, ngom . Символично, что морфема tem , "ступень" (Т92, син. еb , "лестница"), каккорень-омоним так же фигурирует в лексической группе, связаннойс жертвоприношениями: tem - "приносить жертву", u-tem-chi (Т 1.92.219) - "жертва": у посланника вырывали сердце, опрокинувего на ступени стадиона.

В некоторых сценах ступеней на стадионах - шесть. Наэтот факт впервые обратили внимание Л. Шиле и Н. Грубе, не давему объяснения 62 . Мы полагаем, что шесть ступеней стадиона, согласно одной из древнейших версий строения Вселенной, символизировали шесть сфер пещеры - слоев мироздания (после П календарной реформы ранняя и поздняя версия деления пещеры-преисподнейна девять миров сосуществовали 63 ). В виде шести ступеней представлены фасады Храма Кецалкоатла в Теотиуакане, с четырех сторонукрашенные головами Пернатого Змея и Каймана-Тлалока - владык пещеры. Вероятно, теми же представлениями было продиктовано и количество маркеров на стадионах "открытого" типа. Шестькарликов богини Луны у ольмеков,
156

"шестерки" богов у майя, в томчисле шесть "демонов" пещеры, шесть держателей неба, шестьструй крови, бьющих из отрубленной головы и тела игрокаи т.д., были связаны с символикой лунного календаря.

Стопы, ладони, "поза акробата" - символы пути . В сценах игрна костюмах игроков и атрибутах для игры мы встречаем знаки в виде стоп (b е - "стопа", "дорога") и ладоней (naab , Т713а, - "ладонь","пространство", "проходить") - изоморфные и изофункциональныезнаки-символы пути в пещеру. Они фигурируют также в сюжетах, связанных с охотой, войной, отправлением посланников и культомбогов-правителей на мировых деревьях. Знаку n ааb по форме исмыслу близок знак xik " (Т77) - изображение крыла птицы, "лететь", который в составе "формулы возрождения" - "тогда улетел на дорогу [ведущую в лоно женщины] "имеет отношение к очищенному и готовому к реинкарнации призраку, вылетающему из пещеры.

Этот же круг идей кодировала и "поза акробата", передающаяидею спуска к центру мира и обряда отправления посланника. Стоящие вверх ногами акробаты показаны на каменных игровых атрибутах; в этой же позе на сосудах прыгают в костер близнецы и Ягуар,слетают сверху боги и души, сбрасываются вниз посланники, в том числе вписанные в мяч. Так растет и мировое дерево-рептилия - хвостом вверх, пастью вниз. На рельефекруглого маркера из горной Гватемалы изображение бога-игрокаповторено дважды: он стоит в центре с поднятыми вверх ногами имячом на столбике (маркером) на голове; он же в профиль, в той жеакробатической позе, окружает кольцом сцену в центре.

Лунка, кольцо, диск - проникновение внутрь пещеры . Цельюигры было проникновение внутрь пещеры: игроки старались прогнать мяч через кольцо ("самое сердце игры"); на "открытых" стадионах игроки, возможно, метили мячом в маркеры на стенах так, чтобы мяч, отскочив, вернулся к центру поля. Кольцо и его аналоги - диск на столбе, лунка и круглая плита в центре поля - ассоциировалось с входом в пещеру и на языковом уровне: ul - "отверстие", "вход", "расщелина", "ущелье",омон. "кровь", "душа", "мяч"; знак с/chi - "вход", "пасть", "пещера", представляет изображение сведенных в знаке отверстия пальцев руки; син. ho (Т 18), ст. hol , - "вход", "отверстие","входить", "пещера" (ст. holtun - букв. "отверстие в камне"), изображает дорогу, ведущую к отверстию со знаком ul внутри. Все символы входа в пещеру (itzompan , "место черепа" у науа) ассоциировались с головой жертвы, мячом и плодом, с водным резервуаром под
корнями мирового дерева ("колодец воды" внутри itzompan ).
157

Игрок, попав мячом в кольцо, исполнял танец и гимн и приносилобязательную жертву "идолу стадиона и камня", в отверстие которого прошел мяч 64 . Проход мяча через кольцо воспринимался какпроникновение мяча впещеру - установление связи с тем божеством, которому посвящались игры на стадионе (так же данный аспектигрового ритуала интерпретирует и Г.В. ван Бюссел 65 ).

Пройдя через кольцо, мяч попадал "внутрь" - в лоно пещеры.Наша идея о том, что на высшем уровне понимания и интерпретации прохождение мяча через кольцо трактовалось именно так, подтверждается тем, что игрок, попавший мячом в кольцо, считался большим прелюбодеем 66 : любое кольцо ассоциировалось с вульвой и молодой богиней цветов Шочикецал - поздним вариантом богини Луны, пещеры и порождения Тласолтеотл, и, соответственно, с плотской любовью и супружеской изменой. Мяч-посланник, который игроки забивали в отверстие кольца, попадал в лоно пещеры, чтобызатем вылететь из нее вновь готовой к воплощению душой.

Путь в пещеру - дорога на север . Стадион зримо воплощал идеюпути в страну предков: перелетая с южного конца поля в северныйили спускаясь по ступеням к центру поля, мяч прокладывал путь встрану предков на севере. Север у ольмеков - об этом говорят культи ритуал - считался основным направлением в связи с представлениями о приходе предков из северной прародины 67 .

По этому пути - покрытой известковым раствором "белой", посимволике цветов северной, дороге, по "холодной"и потому ведущей на север "лестнице" , каки близнецы мифа и души умерших, отправлялись вслед за мячом впещеру. Все это подтверждает нашу идею о том, что оба понятия, связанные с конструкцией стадиона, - лестница и игровая аллея, -были связаны с идеей пути на север.

Бог смерти в виде скелета, владыка царства мертвых на севере, поднимается из сосуда, стоящего на стадионе в символе пасти-пещеры, наполненной водой и окруженной облаками (рельефы в Эль-Тахине). Герой мифа, стоя перед деревом-Кайманом, держитшест, поднимающийся из сосуда (рельеф стелы 25 в Исапе); шестобвивает Змей, голова, которого показана на сосуде. Этот последний символ, как и сосуд, стоящий в пасти, служит указанием на место действия - северную прародину в пещере: иероглиф в виде сосуда с водой, передавал морфему хаm , "сосуд", и по омониму означал"север", т.е. являл собой один из символов наполненного водами лона северной пещеры предков. "Север" приобрел значение "древний", "предок", в связи с тем, что этногонические легенды майя указывали на север как на местонахождение прародины (ср. ст. xam xib - букв. "исчезающий позади", "человек с севера", "предок"; хib - "призрак", "предок" - корень в названии пещеры, Xibalb а) 6 8 .

"Белой (северной) дорогой", "Ледяным путем", - майя называли и Млечный путь. Он мыслился продолжением мировой реки (цоц. - "Путь воды"), текущей в ночном небе - по потолку пещеры. Оба направления Млечного пути связывались с этногонической традицией: проходя по широте он восприни-
158

Мался как путь на запад, куда от перекрестка четырех дорог в Шибальбу вела "черная дорога", и как "черный вход" (блок в надписи на мяче перед летящим вниз посланником), куда садилось Солнце; наиболее важным и значимым, видимо, было прохождение Млечного пути по оси север-юг, когда он велпрямым путем в пещеру предков на севере.

Млечный путь именовался также цоц. "Путь крови", "Путь ребенка", "Дорога, по которой отходят родильные воды", "Живая веревка", "Пуповина", "Молочная дорога" и связывался с кровью, водами первоначального лона, с грудным молоком (им наполнено в мифахнауа Молочное дерево, кормящее молоком души младенцев в раюбога дождя). Толстая "Живая веревка", наполненная кровью, она же "Белая дорога", согласно юкатанскому мифу, тянулась в небес востока на запад в начале времен (в конце первого "творения" вытекшая из обрезанной пуповины-веревки кровь превратилась в водыпотопа) 69 . По "Дороге воды" текли пещерные - "священные", "девственные" воды, которыми очищались для реинкарнации душиумерших и инициировались подростки. По этой универсальной дороге, связующей миры, циркулировали души, млечный сок, вода,кровь - жизненная субстанция, соединявшая каждое живое существо с породившим его лоном пещеры.

"Семь" - число мифической прародины . Кровь из обезглавленных игроков бьет семью струями в виде змей; одна из струйна стадионе в Чичен-Ице показана как цветущая ветвь 70 . Так закодировано имя одной из древнейших мезоамериканских богинь - богини вод, растений, плодородия и любви, позднего варианта великойбогини Луны с календарным именем "VII Змея" ("Семь Змей"). Богиня почиталась как хозяйка пещеры и олицетворяла пещеру: в Чичен-Ице ее платье изображалось как панцирь черепахи, из которой поднимается мировоедерево.

"Семь Змей" не только передавало имя богини: так кодировалось одно из названий мифической страны предков - указывалосьместо, куда направлялся посланник. В этногонических легендах науа и горных майя эта страна именовалась "Семь пещер", "Семь ущелий".число 7

Число "7" (uuc , омон. "древний"), по нашему мнению, было символическим числом мировой "змеиной" пещеры в именах ее владык:это упоминаемая на сосудах богиня Луны"VII Женщина" - вероятно та же богиня "VII Змея", онаже - "Семь початков"; бог Солнца "VII Попугай"); хозяин лесных животных, бог-Олень "Семь раз гоняющий [дичь]"; бог и богиня Пекари, она же богиня радуги "VII Пекари"; "Владыка Семи Земель" (бог Ицамна); бог дождя и творец Кецалкоатл VII Еhecatl ("VII Ветер" );
159

Герой эпоса киче "VII Владыка"; богЛетучая мышь VII Zotz и многие другие. В принципе любой из богов в образе зверя или птицы, предок, родоначальник и "очиститель", воплощение одного из созвездий Зодиака (пещеры - "дома" светил и планет), мог быть обозначен цифрой "7".Все природные объекты, которые увязывались с числом "7" (семь горных вершин, рукавов в дельте рек, звезд в созвездии и т.д.) приобретали сакральный смысл и ассоциировались с мировой пещерой.

Тамоанчан-Чикомосток: пещера-прародина . "Семь пещер", по мысли Ю.В. Кнорозова, были отголосками семи эр, на которые разделили свою легендарную историю ольмеки. С ними в юкатанской версии связаны "Семь покинутых домов" - символических пещер, т.е. мест обитания, оставленных по ходу миграции племени 71 . Первоначальная же пещера была одна. В "Истории тольтеков-чичимеков" (XVI в.) она нарисована художником-науа как семь закругленных "отростков" горной пещеры - сосуда-матки земли, внутренние стены которой покрыты змеиной кожей; в каждой из "малых" пещер показаны головы родоначальников; над пещерой высится мировая гора с загнутой в облачный завиток вершиной; перед входом - отпечатки входящих и выходящих стоп: предки вышли отсюда, умершие возвращаются сюда.

Пещеру-Чикомосток, а также рай бога дождя Тлалокан легенды науа помещали в жаркой плодородной стране дождей, изобилия и богатства, охраняемой богами в зверином облике (древними тотемами), - на побережье Мексиканского залива. Отсюда в Центральную Мексику привозились мячи, перья и раковины, использовавшиеся в ритуале игры. Эта полумифическая-полуреальная страна именовалась Тамоанчан, "Место Облачного Змея". Здесь же, в дельте Усумасинты и Грихальвы, майя-ица и горные майя помещали свою пещерную прародину 72 .

В Тамоанчане-Чикомосток, согласно мифам, находился рай бога дождя, в котором росло дерево вечной жизни и изобилия и располагалось место всеобщего порождения: здесь родились светила и главные боги науа, в том числе творцы и родоначальники. Мировая пещера/дерево/ гора в Тамоанчане ассоциировалась с изобилием воды и плодов, с оплодотворением и рождением, здесь хранились "семена жизни" - души-сердца людей, животных и растений. Здесь родилась сама цивилизация: богами были изобретены законы, ремесла, письменность, календарь и обрядность, в том числе сама игра. Сюда символически стремились игроки и отправлялись посланники.
160

Игра как ритуал прорицания . Название стадиона в Теночтитлане - "Зеркало-стадион" - говорит еще об одной функции, которую выполняла игра: майя, миштеки и науа играли в мяч, чтобы узнать будущее, подтвердить предсказания и пророчества, проверить правильность интерпретации знамений, прочитанных прорицателями в зеркалах. После игры на Тескатлачко к богам-Обезьянам, покровителям игры, отправлялись два посланника; боги давали ответы на просьбы людей, судя по всему, через символику чисел - ударов мяча, прыжков, забитых мячей и проч. Ассоциация стадиона с зеркалом - одним из главных атрибутов гаданий и прорицаний - проистекала из символической связи обоих с пещерой. Семь черных круглых зеркал - по числу мифических пещер предков - показаны в мексиканском кодексе по контуру головы монстра-пещеры с открытой пастью. Эта связь служит еще одним подтверждением нашей идеи о том, что стадион моделировал пещеру предков на севере: ольмеки в приношениях помещали зеркала либо в центр, либо в северный край композиции; зеркалом в кодексах отмечался центр стадиона или северный его "угол". В сценах участники обряда, с помощью наркотика освободившие свои души, сидя перед круглыми зеркалами из обсидиана, вглядываются в их черную поверхность: в ней они видят уже не себя, а свою освобожденную душу-тень, перешедшую грань между мирами, или душу-двойника (.уаау), вещающую.из Зазеркалья.

Бог-Кролик, в классическом мифе у майя и позже у науа связанный с прорицаниями в состоянии опьянения и с азартными играми, которые использовались для гаданий, вещает перед игрой богов Шибальбы с героями-мстителями; его, как обычно, держит в руках богиня Луны - супруга владыки пещеры. "Махалка" из перьев и маска, какие использовались в обрядах прорицаний под действием наркотика, лежат на крышке коробки, в каких хранились книги с записью мифов, прорицаний и знамений (стоит между близнецами-игроками и юным богом на троне): герои готовятся к обряду гадания об исходе игры и своей грядущей судьбе.

Игроки как культурные герои . В юкатанском мифе говорится,что карлики - колдуны, мудрецы и знатоки священных книг, участники ритуалов прорицаний в сценах на сосудах - входили в пещеруи играли в мяч, "когда приходило время" 73 (курсив мой. -А.Б.). Время для игры, как мы показали, приходило в самые важные моментыжизни общества и каждого его члена: во время сева и обрядов инициации, поминальных церемоний и охотничьих ритуалов, на празднике подтверждения власти владыки, при отправлении посланниковк богам и др.

Опасной, изнурительной, искусной игрой игроки завоевывалиправо при жизни проникнуть в мир духов и богов, к источнику изобилия, вечной жизни и сакрального знания, они раскрывали путь впещеру. Этот мотив прокладывания дороги в пещеру прыжками, топотом и стуком мяча аналогичен универсальному мифологическомумотиву пробивания героем преграды, отверстия в дереве/скале стем, чтобы добыть спрятанные там жизненно важные объекты (воду, огонь, кукурузу, светила), навыки и знания. Герой мифа тотонаков, победив в игре владык пещеры, учит людей лепить курильницы, танцевать, петь и играть на музыкальных инструментах, а по-
161

Верженных громовников - посылать дожди на поля. Герои киче, победив богов смерти, утверждают новые ранги в божественной иерархии и превращаются в Солнце и Луну, начиная тем самым новый цикл жизни мира - новое "творение".

Целью игры в широком смысле было проникновение в пещеру. Именно поэтому миссия игрока почиталась аналогичной миссии культурного героя, а гол у астеков отмечался как геройский подвиг. Выдающиеся игроки, подобно древнегреческим атлетам, победителям олимпийский игр, становились героями и покровителями сограждан, посредниками между ними и богами; они восстанавливали мировое равновесие, отводили от народа беды и способствовали его процветанию; им поклонялись после смерти как полубогам.

Заключение

Приведенные материалы подтверждают идею, впервые высказанную М. Ко, о том, что цикл мифов о героях, игравших в мяч с антагонистами, лежал в основе мифологической традиции майя I тысячелетия, а сцены игры у майя представляют собой иллюстрации к утраченным эпизодам мифа. Однако как интерпретировать тот факт, что эти сцены происходят из того же ареала низменностей майя, где миф забыт? Это, видимо, не связано с самим завоеванием Юкатана, так как тольтеки и ица играли в мяч по крайней мере до конца XII в. После падения классической цивилизации и тольтекского завоевания по всей территории майя наблюдались большие перемещения населения, но смены его не происходило. Вторгшиеся сюда маргинальные группы (ица, киче и др.) говорили на языках майя и шли из Табаско и Чьяпаса - территории, входившей в ареал распространения мифа. Но при этом киче знали миф, а ица нет. Отметим также, что юкатеки, чоли, кекчи и другие группы в низменностях в фабуле мифа о "героях-мстителях" утратили сюжет об игре, хотя иные версии этого мифа у них бытуют и сегодня. То же можно сказать и о науа, утративших сюжет, несмотря на то что игра у нихбыла чрезвычайно популярна и широко распространена вплоть до испанского завоевания.

Хотя фольклористы и отмечают, что редко можно понять, какие условия способствуют сохранению и приобретению сюжетов одними группами и забвению другими, причину утраты мифа в низменностях мы видим в том, что в городах майя ритуал игры и миф о героях-игроках всегда более тесно, чем в Мексике, были связаны с культурой элиты. Видимо в результате падения в УШ-1Х вв. классических городов (исчезновения элиты и элитарной культуры) и позже, в конце XII в., ориентированной на тольтекскую культуру знати Чичен-Ицы, ритуальное значение игры снизилось и она утратила былую важную роль в культуре, тем более что как спортивное состязание, судя по всему, была у майя не столь популярна и секулярна, как у науа.
162

Из массового спортивно-культового действа эпохи родового строя игра в государствах майя превратилась в сугубо элитарный ритуал (в этом ее можно сравнить с игрой в гольф), в аристократическую привилегию и высокопрофессиональный спорт, которому посвятить себя могла лишь небольшая группа лиц и право на участие в котором давало либо знатное происхождение, либо - для человека из другого сословия - выдающиеся спортивные способности.

Варианты мифа о героях-игроках записаны у киче горной Гватемалы и тотонаков в горах на севере Пуэблы в Мексике, однако этот миф - не горная традиция. Исследованные материалы дают новые свидетельства в пользу гипотезы о распространении игрового ритуала и мифа по Мезоамерике с побережья Мексиканского залива - из центров ольмеков. Ольмеки, как мы попытались показать, знали миф. В их городах сформировались концепции древнейшего "открытого" стадиона и игровой экипировки, символика игрового ритуала. Сами же ольмеки, судя по данным археологии и сравнительного изучения американских мифологий, заимствовали ритуал игры вместе с мифом о героях-мстителях и рядом других (в том числе мифом о дереве изобилия), через своих южных соседей, у племен тропических лесов на северо-западе Амазонии 74 В конце II-I тыс. до н.э., когда ольмеки широко распространились по Мезоамерике, мифо героях-игроках стал общемезоамериканским. Этой принадлежностью к единой мифологической традиции объясняются близкие параллели в мифах майя и тотонаков. Классический миф майя на сюжет героев-мстителей представляется нам теперь как соединениегватемальской и веракрусской линий, разошедшихся после падения классических цивилизаций и лишь частично сохранившихся в мифологической традиции киче.

Исследование семиотики ритуала игры в мяч в Мезоамерикеподтверждает нашу идею о том, что универсальный ритуально-мифологический образ первоначальной пещеры и культ пещеры, принесенный предками индейцев с азиатской прародины, доминировалу ольмеков и во многом благодаря этому стал ключевым в мезоамериканской мифологии. При этом, если в "основном" индоевропейском мифе, представляющем собой архетипическую модель мира(реконструирован В.В. Ивановым и В.Н. Топоровым и позже названими "универсальным"), образ первоначальной пещеры второстепенен и в нем мировому дереву, растущему из пещеры, отведена центральная роль, то в Мезоамерике образ пещеры абсолютно доминирует: мировое дерево растет из пещеры/в пещере, в которой порожден/из которой развернут мир; мировое дерево здесь предстает какпозднее развитие и детализация образа пещеры. В этом мы видимособенность "универсального мифа" в Мезоамерике. Более того, эта особая отмеченность и важность "места исхода", пещеры, в Мезоамерике, в отличие от Старого Света и Андов, приводит к тому, что при выраженности трех вертикальных семантических уровней в
163

Схеме мирового дерева противопоставление небес и подземного мира настолько не выявляется, что даже трудно оперировать термином хтонический. Так, все без исключения герои эпоса киче, - не небесные боги, противостоящие богам преисподней (абсолютно преобладающая точка зрения), а пещерные божества.

Игра в мяч отразила в себе характерные особенности индейских культур, сконцентрировав, как в фокусе, основополагающиеконцепции о мироздании. Она, можно сказать, кодировала модельиндейского мира в целом, так как ярко и наглядно воплощала основной структурный принцип дуальной социальной организации - сочетание оппозиции и взаимодополняемости. Игра сталасоставной частью цикла "обрядов перехода" - инициационной,поминальной и "жертвенной" обрядности с их идеей смерти и возрождения - в первую очередь благодаря тому, что мяч в ритуалеигры служил воплощением "свободной", очищенной - готовой к реинкарнации души. Игра призвана была обеспечить вечныйцикл реинкарнации, поэтому оказалась связанной с представлениями о первоначальной пещере, образ которой служил выражением идеи порождения и плодородия, был семиотически ориентирован на миф о начале.

Судя по источникам, имелось три главных способа преодоления времени и пространства для проникновения в пещеру: 1. отпуская душу-крови (частично - свою, полностью - душу жертвы-посланника); 2. с помощью наркотиков, войдя в состояние транса -перевоплощенным, и 3. играя в мяч. Поэтому по структуре и символике игровое действо оказывается приближенным к наркотическому трансу, а сцены охоты, сражений, жертвоприношений,игр и поминальных ритуалов получают одинаковый набор иконографических символов.

Игра в мяч открывала путь в пещеру, магическим образом переносила в нее. Игра - сама священная, магическая сила - стягивала ксебе остальные ритуалы и столь емко реализовывала все культурные цели, что теперь представляется нам стержнем обрядностимайя, одним из главных движущих символов майяской культуры, тогда как знак Облачной пещеры - ее главным иконографическим
символом.

И последнее, что нам хотелось бы отметить. Ю.В. Кнорозов,кроме выдвинутой им важной идеи о соответствии мифа киче обряду инициации, никогда не писал и при авторе данной статьи не высказывался о каком бы то ни было аспекте игры в мяч. Но и эта тема вытекает непосредственно из всего того контекста древней культуры майя, который только ему удалось так цельно и масштабнопрочувствовать и реконструировать.
164

Примечания

1 Cooper J. M. Games and gambling // Handbook of South American Indians. Wash. (D.C.), 1949. Vol. 5. P. 505-516; Stern Th. The Rubber-Ball Games of the Americas // Monographs Amer. Etnol. Soc., N 17. Seattle, L., 1966; Borhegyi S.F. America"s Ballgame // Nat. History. 1960. Vol. 69, N 1; Duverger Ch. L"esprit du jeu chez les Azteques. Paris, 1976; Cohodas M. The symbolism and ritual function of the Middle Classic ball game in Mesoamerica // Amer. Indian Quarterly. 1975. Vol. 2, N 2. P. 99-130; Krickeberg W. El juego de pelota mesoamericano y su simbolismo religioso // Traducciones mesoamericanistas. Mexico, 1966. Vol. 1. P. 191-313; Leyenaar T.J. Ulama: The perpetuation i n Mexico of the Pre-Spanish ball game ullamaliztli. Leiden, 1978; Schele L.,Miller M.E. The Blood of Kings: Dynasty and Ritual in Maya Art. N.Y., FortWorth, 1986. P. 241-264

2 Березкин Ю.Е. Мифология индейцев Латинской Америки и древнейшие фольклорные провинции (Анализ одного мифологического сюжета) // Фольклор и историческая этнография. М., 1983. С. 191-216; Он же. Мифы южноамериканских индейцев на сюжет обряда инициации // Фольклор и этнография: У истоков фольклорных сюжетов и образов. Л., 1984. С. 6-15; Он же. Сюжеты южноамериканской мифологии // Исторические судьбы американских индейцев. М., 1985. С. 118-122; Он же. Мифология индейцев Америки: Аналитический каталог сюжетов мифов. СПб., 1999 (Электронный вариант). СюжетыJ1-J57.
3 Пополь Вух. М., Л., 1959. С. 31-79.
4 Березкин Ю.Е. Мифология индейцев Америки...; Ichon A. La religion des Totonaques de la Sierra. Paris, 1969. P. 63-69
5 Thompson J.E. Ethnology of the Mayas of Southern and Central British Honduras // Field Mus. Nat. Hist., Anthrop. Ser. Publ. 274. Vol. XVII, N 2. Chicago, 1930. P. 119-123; Березкин Ю.Е. Мифология индейцев..., сюжет К45.
6 Ланда Д. де. Сообщение о делах в Юкатане. М., Л., 1955. С. 158.
7 Coe M.D. The Maya scribe and his world. N.Y., 1973. P. 13-22; Idem. Lords of the underworld. Princeton, 1978. P. 13-14.
8 Ichon A. Op. cit. P. 49, 79.
9 Устное сообщение.
10 Березкин Ю.Е. Мифы южноамериканских индейцев на сюжет обряда инициации... С. 10-12; Он же. Мифология индейцев...; Кнорозов Ю.В. Имена богов в рукописях майя (в настоящем издании).
11 Золотарев А.М. Родовой строй и первобытная мифология. М., 1964. С. 22, 50-52, 136-141, 150,173-174.
12 Thompson J.E. Op. cit. P. 119-125.
13 Бородатова А.А. Игры богов и людей: Этносемиотический анализ иконографии древних майя. М., 1998. Гл. III, IV.
14 Кнорозов Ю.В., Ершова Г.Г. Надписи майя на керамических сосудах // Древние системы письма: Этническая семиотика. М., 1986. С. 142-143.
15 TozzerA. A Comparative study of the Mayas and the Lacandones. L., N.Y., 1907. P. 142, 154.
16 Бородатова А.А. Боги преисподней у древних майя // Расы и народы. М., 1986. С. 87-91.
17 Amador Naranjo A. El origen del mundo en Oxkintok // Oxkintok. Madrid, 1989. P.160-161.
18 Coe M. The Maya scribe... P. 12-22; Idem. Lords... P. 11-13.
19 Кнорозов Ю.В. Надписи на керамике древних майя // Рукопись доклада на конференции "Круглый стол по доколумбовым коллекциям в музеях Европы". Л., 1985; Кнорозов Ю.В., Ершова Г.Г. Надписи майя... С. 114-151. Сам М. Ко позже под влиянием новых "чтений", предложенных североамериканскими эпиграфистами, частично пересмотрел свою идею.
20 Thompson J.E. Op. cit. P. 59.
21 Amador Naranjo A. Op. cit.
22 Nunez de la Vega F. Constituciones diocesanas del Obispado de Chiapa . Mexico, 1986. P.132-133.
23 Kerr J. Op. cit. Vol. 2. P. 193.
24 Ланда Д.де.С. 148-151.
25 Березкин Ю.Е. Аналитический каталог... Сюжет К29; Ichon A. Op cit. P.68-69.
26 Этот же бог наставляет братьев в толковании священных текстов или учит их, как пройти испытания в Шибальбе (рис. на авантитуле).
27 Бородатова А.А. Игры богов... М., 1998. С. 637-666.
28 Ланда Д. де. Указ. соч. С. 148-151; Relaciones de Yucatan // Colleccion de documentos ineditos... Madrid, 1900. T. 11. P. 50-51.
29 Coe M. Old gods and young heroes. Jerusalem, 1982. P. 32.
30 Proskouriakoff T. Olmec and Maya art: Problems of their stylistic relationship // Dumburton Oaks Conference on the Olmec. Wash., 1976. P. 115.
31 Motolinia T. de B. Memoriales, o Libro de las cosas de la Nueva Espana y de los naturales de ella. Mexico. 1903. P. 337.
32 См. статью Ю.В. Кнорозова в настоящем издании; Он же. Заметки о календаре майя: 365-дневный год // Сов. этногр. 1973. N 1. С. 71-76.
33 См. примеч. 30, 31 к статье Ю.В. Кнорозова в настоящем издании.
34 Бородатова А.А. Праздник нового года у майя (К вопросу о сохраненииохотничьей идеологии в земледельческом обществе) // Экология американских индейцев и эскимосов. М., 1988. С. 324-328, 332.
35 Березкин Ю.Е. Мифология индейцев. Сюжеты К37, 39.
36 Coe M. Lords of the underworld... P. 13-22; Idem. Classic Maya pottery at Dumbarton Oaks. Wash., 1975. P. 8.
37 KerrJ. Op. cit. Vol. II. P. 193.
38 Кнорозов Ю.В. Иероглифические рукописи... С. 249-250; См. также егостатью в настоящем издании.
39 Кнорозов Ю.В., Ершова Г.Г. Надписи майя... С. 116. Здесь использован синоним in - морф. tox. Оба знака передавали имя бога грозы (см. примеч. 12 и 184 к статье Ю.В. Кнорозова в настоящем издании).
40 Sahagun B. de. Historia general de las cosas de Nueva Espana. Mexico, 1938. Vol. 1. P.259-260.
41 Zerries 0. Primitive South America and the West Indies // Pre-Columbian American Religions. N.Y., 1968. P. 285-286.
42 Написано раа-ich, мы полагаем, чтобы сохранить форму ушного украшения (диска с подвеской).
43 См. статью Ю.В. Кнорозова в настоящем издании.

44 Именуемый вслед за Дж.Э. Томпсоном "лунным постфиксом": Thompson J.E. Maya hieroglyphic writing. Norman, 1960. P. 214, 223.
45 Ibid. P. 231-232.
46 Kerr J. Op.cit. 1994. Vol. 4. P. 298.
47 Thompson J.E. Maya hieroglyphic writing. P. 236, 238; Roys R. Ritual of the Bacabs: A Book of Maya incantations. Norman, 1965. P. 67.
48 Schele L., Grube N. Six-Staired Ballcourts // Copan Note. 1990. N 83. P. 44, 48.
49 Thompson J.E. Maya hieroglyphic writing. P. 214.
50 Blom F. The Maya ball-game pok-ta-pok called tiachtii by the Aztecs // Middle American Papers, Tulane Univ., New Orleans. 1932. P. 492, 495^97.
51 Fiaiko V.C. El marcador de Juego de pelota de Tikal: Nuevas referencias epigraficas para el Clasico Temprano // Epigrafia Maya. Guatemala, 1987. P.61-71.
52 Swanton J.R. Social organization and social usages of the Indians of the Creek confederacy // Bur. Amer. Ethnol, 42 Ann. Rep. Wash., 1928. P. 210.
53 Кнорозов Ю.В. Заметки о календаре майя: 365-дневный год // Сов. этногр. 1973. N1.0. 71-74; Он же. Иероглифические рукописи... С. 254; Он же. Заметки о календаре майя: Монумент Е в Трес-Сапотес // Лат. Америка. N 6. 1973. С. 84-86. См. также статью Ю.В. Кнорозова в настоящем издании.
54 Ibid. P.25.
55 Coe M. The Hero-Twins: Myth and image // J. Kerr. Op. cit. P. 162-171; Fash W.R. Unearthing an ethos: Maya archaeology and Maya myth // Symbols. Publ. of the Peabody Mus. and the Harvard Univ. 1997. P. 23-274.
56 Tezozomoc H.A. Cronica mexicana. Mexico, 1875. P. 228-229.
57 KerrJ. Op. cit. 1997. Vol. 5. P. 798.
58 Там же. С. 187-188.
59 Кнорозов Ю.В. Две книги Майкла Ко // Сов. этногр. 1973. N 2. С. 187.
60 Ixtlilxochiti F. de A. Obras historicas. Mexico, 1891-1892. Vol. 1. P. 55.
61 См. статью Ю.В. Кнорозова в настоящем издании.
62 Schele L., Grube N. Op. cit. P. 44, 48.
63 Бородатова А.А. Боги преисподней... С. 94-97.
64 Bussel G.W. van. Balls and Openings: the Maya ball-game as an intermediary // The Mesoamerican Ballgame. Bussell G. van, P. van Dongen, T.Leyenaar (eds.). Leiden, 1991. P. 254-257.
65 Motolinia T.de B. Memoriales... P.339.
66 Ibid. P. 337; Tezozomoc HA. Op. cit. P. 228.
67 Кнорозов Ю.В. Этногенетические процессы в древней Америке//Проблемы истории и этнографии Америки. Москва, 1979. С.133-141.
68 Кнорозов Ю.В. Иероглифические рукописи... С. 249-250.
69 Tozzer A. Op. cit. P. 153-154.
70 См. рис. 6 в статье И. Бутеневой в настоящем издании.
71 Кнорозов Ю.В. Заметки о календаре майя. Общий обзор I // Сов. этногра-
фия, 1971. N 2. С. 84-85; Он же. Этногенетические процессы...
72 Он же. Этногенетические процессы... С. 139-141.
73 Amador Naranjo A. Op. cit. P. 160.
74 Березкин Ю.Е. Древнее земледелие и современная мифология: корреляция ареалов // Экология американских индейцев и эскимосов. М., 1988. С. 263-266; Он же. Мифология индейцев Америки...

Месоамериканская игра в мяч

Спорт и ритуал

Е. Приймак

М. Стюфляев

© С. Дида, 2017

© Е. Приймак, 2017

© М. Стюфляев, 2017

ISBN 978-5-4485-2606-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вступление

В исторической науке Месоамерикой принято называть обширную область, которая простиралась от центральных районов Мексики на севере до Коста-Рики на юге. С точки зрения географии это часть Центральной Америки, но термин «Месоамерика» используется с целью обозначения историко-культурной общности. Многочисленные коренные народы, обитающие на территории Месоамерики с глубокой древности и вплоть до наших дней, несмотря на все особенности и отличия друг от друга, видимо, имели единое происхождение, их исторические судьбы также неразрывно переплелись. Поэтому нет ничего удивительного в том, что при изучении культур Месоамерики исследователи сталкиваются со сходными системами иероглифического письма, общим сложным циклическим календарем, взаимосвязанными религиозными концепциями и ритуальными церемониями с подчеркиванием важности жертвования человеческой крови.

Достойное место в этом ряду общих месоамериканских культурных явлений занимает игра в мяч. Она является, вероятно, самой древней известной нам командной игрой в мяч в мире. Археологические исследования показывают, что уже с 1400 года до нашей эры люди играли на специальных площадках, а сам каучуковый мяч появляется не позднее 1700 года до нашей эры, и контекст, в котором были найдены несколько мячей, указывает на то, что их использовали не только в ритуальных целях. К тому же, в городище Эль-Опеньо штата Мичоакан (Мексика) найдены статуэтки игроков в мяч, датируемые 1700 г. до нашей эры, однако, в этом регионе нет каучуконосов, следовательно, скорее всего, игра попала туда в результате внешнего влияния.

Можно смело утверждать, что месоамериканская игра в мяч является, по меньшей мере, одной из первых международных спортивных игр. Территория распространения игры в той или иной ее разновидности вышла за рамки и без того внушительной области Месоамерики и включала в себя юго-запад современных США, Антильские острова, а, возможно, даже достигала Южной Америки. В 1529 году ее представили и в Европе – восхитившись мастерством игроков, завоеватель Ацтекской империи Эрнан Кортес взял с собой нескольких из них в обратный путь и показал игру при испанском дворе как одну из диковинок Нового Света. Особенно сильное впечатление на европейцев произвели свойства каучукового мяча – материала, неизвестного им доселе.

Царь Калакмуля (справа) играет в мяч с почившим правителем Тонины (слева) К’инич-Баакналь-Чаахком. Монумент 171, Тонина (шт. Чьяпас). Национальный музей антропологии (Мексика). Фото: Дмитрий Иванов.

Следует особо подчеркнуть, что для древних месоамериканцев игра в мяч была не просто спортивным соревнованием или способом приятно и с пользой для физической формы провести время. Как мы подробно покажем в нашем очерке, игру наполнили явным ритуальным и сакральным смыслом, она рассматривалась как битва между силами жизни и смерти. Также игра выполняла социально-политическую функцию – она использовалась для урегулирования конфликтных ситуаций и сплачивала разношерстное население, в том числе из недавно подчиненных царств.

К сожалению, точных правил, по которым играли в древности, мы не знаем, да они и не могли быть универсальными, менялись с течением времени или от региона к региону и даже от города к городу. По этой же понятной причине у игры отсутствовало единое общепринятое название: ацтеки называли её олламалистли1, майя классического периода – пиц», а играющие до сих пор в разновидность игры в мяч индейцы штата Синалоа (Мексика) – улама.

В настоящем очерке авторы попытались дать читателям общее представление об игре в мяч, этом своеобразном явлении, порожденном индейскими культурами Месоамерики. Уделено внимание проблеме происхождения и истории игры, ее современным разновидностям, снаряжению игроков, описанию самых известных стадионов и многим другим вопросам. Поскольку игра в мяч неотделима от общей истории Месоамерики, представляется целесообразным рассмотреть отдельно особенности этого ритуального соревнования в Теотиуакане, царствах майя и в Ацтекской империи. Очерк не претендует на статус нового полноценного научного исследования и преследует исключительно цели ознакомительно-популяризаторского характера. Надеемся, что он вызовет интерес и найдет положительный отклик среди самой широкой читательской аудитории, ведь как предшественница футбола и многих других популярных сегодня видов спорта игра в мяч привлекает к себе внимание отнюдь не только в контексте изучения месоамериканских цивилизаций.

Авторы выражают признательность Дмитрию Иванову, Анне Кудрявцевой, Стефани Вуд, Дэвиду Гроуву, Роберту Хаскетту, Яну Мерселлу и Джиму Куку за разрешение публикации фотографий. Все остальные фотографии и иллюстрации являются либо авторскими, либо общественным достоянием или предоставлены по свободной лицензии Creative Commons.

Происхождение и история игры

На основании имеющихся сегодня данных невозможно точно установить, когда и где люди впервые начали играть в мяч, можно лишь предположить, что игра зародилась там, где растут каучуконосные деревья, то есть в тропических низменностях. Традиционно исследователи связывают ее возникновение и развитие с процессом формирования в Месоамерике сложных обществ.2 В классический и постклассический периоды игра известна, прежде всего, как важный элемент элитной культуры, состязание для царей и высшей знати. Отсюда делается вывод, что, например, наличие относящегося к ранней доклассике стадиона в городище Пасо-де-ла-Амада является свидетельством развития там имущественного неравенства и общественно-политической организации, основанной на принципах иерархии. Правда, высказывались и альтернативные точки зрения. Археолог Д. Андерсон в частности указал на то, что из обнаруженных недавно на северо-западе полуострова Юкатан (Мексика) 23 площадок для игры в мяч, датируемых доклассическим периодом, лишь одна располагалась в пределах общины, в которой зафиксированы признаки социальной стратификации. Он делает вывод, что в ранний и средний доклассический периоды стадионы уже были известны в различных частях Месоамерики, и это не похоже на шаблон распространения игры из одного региона в другие. По его мнению, игра к этому времени уже была известна эгалитарным сообществам, в которых в нее играли простые общинники. Лишь намного позднее элита приспособила игру в мяч для своих политических целей.

Площадка для игры в мяч в Пасо-де-ла-Амада (штат Чьяпас, Мексика). Зарисовка по Warren D. Hill, Michael Blake & John E. Clark (doi:10.1038/31837).

Археологические находки позволяют выделить две области, в которых гипотетически могла возникнуть игра в мяч. Во-первых, это вышеупомянутое городище Пасо-де-ла-Амада, расположенное в регионе Соконуско на побережье Тихого океана (штат Чьяпас, Мексика). Там возле дома вождя археологи У. Хилл и М. Блейк обнаружили самую древнюю из известных на сегодняшний день площадок для игры в мяч, датируемую примерно 1400 годом до нашей эры. Она состоит из двух параллельных земляных платформ, между которыми находится поле. Длина центральной аллеи составляет 80 метров, ширина игрового поля – 8 метров, высота боковых уступов – 35 сантиметров. Учитывая размещение площадки в пределах элитной резиденции, она, вероятно, предназначалась для представителей высшего общества. В отличие от более поздних площадок, здесь не выявлено очевидных связей с церемониальным комплексом. До этой находки древнейшими считались стадионы среднего доклассического периода (900-400 годы до нашей эры), обнаруженные в городищах Финка-Акапулько, Эль-Верхель и Сан-Матео.

Площадка для игры в мяч в Абах-Такалике (Гватемала) одна из древнейших в Месоамерике из обнаруженных на данный момент. Фото: Simon Burchell.

Однако, по мнению многих учёных, основными претендентами на звание родоначальников игры в мяч являются жившие на перешейке Теуантепек так называемые древние, археологические ольмеки.3 Побережье Мексиканского залива (штаты Веракрус и Табаско) – основной источник каучука, следовательно, там существовали наиболее благоприятные условия для возникновения игры. В долине реки Коацалькоалькос находится городище Эль-Манати, которое связано с ранней историей древних ольмеков. Там были найдены двенадцать каучуковых мячей, причем пять из них обнаружены местными жителями в источнике пресной воды. Размер мячей варьируется от 8 до 22 сантиметров в диаметре, самые меньшие из них датируются 1700-1600 годами до нашей эры. Это наиболее древнее свидетельство существования игры в мяч, примечательно, что в одном из погребений в Эль-Манати местные жители также обнаружили каменный «хомут» – один из традиционных элементов снаряжения игрока. Многие мячи найдены археологами среди ритуальных подношений, следовательно, уже в то далекое время ольмеки наделяли игру сакральным смыслом.

Фигурки игроков в мяч. Культура майя, начало VII века н. э. Boltin Picture Library / Bridgeman Images / Fotodom

Мифы

Игра в мяч так или иначе была зафиксирована во множестве артефактов, оставшихся от древних мезоамериканских культур, — в рисунках, барельефах, статуэтках, фресках. Cцены игры с мячом есть в каждом мезоамериканском кодексе и во множестве индейских мифов. С эпизода игры начинаются основные сюжеты одного из главных мифологических произведений майя — эпоса «Пополь-Вух ».

«Пополь-Вух» состоит из трех частей. В первой части описывается сотворение мира, в двух других — история о братьях-близнецах Хун-Хун-Ахпу и Вукуб-Хун-Ахпу и их игре в мяч.

Братья были вторым поколением богов, детьми прорицателей, придумавших, из чего делать людей. Все свое время они проводили за игрой в мяч. Однажды они не смогли найти место, где бы поиграть, и увидели незнакомую пустую дорогу, не догадываясь, что эта дорога ведет в преисподнюю — Шибальбу.

Демоны преисподней, боги всех болезней, страхов и смерти, сильно заволновались, почему это у них над головами кто-то пинает мяч,
не испытывая к ним никакого страха и почтения. Выглянули, чтобы посмотреть, кто это, и увидели Хун-Хун-Ахпу и Вукуб-Хун-Ахпу. На братьях было очень хорошее снаряжение: кожаные наколенники, перчатки, шлемы и маски; в подземном мире не существовало ничего подобного, и владыки Шибальбы стали им сильно завидовать. Они вышли к братьям, начали сладко с ними разговаривать, уверять, что игра «сделает подземных богов счастливыми». Братья не сообразили, что их хотят убить, простились
с матерью и отправились в подземелье, где, пережив множество испытаний, были принесены в жертву демонами.

В другой части речь идет уже о детях Хун-Хун-Ахпу — братьях Шбаланке и Хун-Ахпу. История начинается так же: братья приходят поиграть на неизвестную дорогу, которая оказывается путем в преисподнюю. И их тоже зовут в подземный мир сыграть матч. Шбаланке и Хун-Ахпу тоже не стали отказываться, но, в отличие от отца и дяди, все испытания они прошли успешно, убили чудовищ, препятствовавших явлению зари, и отомстили
за гибель родственников, победив демонов Шибальбы.

Согласно мифу, сохранившемуся в ацтекской «Легенде Солнц», полулегендарный правитель тольтеков Уэмак решил сыграть в мяч
с божествами дождя — тлалоками. Обе стороны поставили на кон драгоценности — зеленые камни чальчиуитль (жад Жад — различные камни зеленого цвета (жадеит, серпентин, фуксит и пр.), которые имели высокую ценность. ) и перья птицы кецаля. После того как Уэмак выиграл, тлалоки предложили ему символический выигрыш — зерна кукурузы вместо жада и початки вместо перьев кецаля. Оскорбленный царь отказался принять такой выигрыш, потребовав настоящие драгоценности. Тлалоки отдали их ему, но в наказание наслали на тольтеков четырехлетний неурожай и голод.

Правила

У игры в мяч не было раз и навсегда установленных правил — они могли различаться от места к месту и от эпохи к эпохе. Правильнее рассматривать мезоамериканскую игру в мяч как целое семейство похожих игр.

Типы игры: «бедро-мяч», «локоть-мяч», «палка-мяч» и «рука-мяч» — различались не только правилами, но и размерами мяча, обликом стадионов и характером экипировки. Наиболее ранней и популярной версией игры можно назвать «бедро-мяч».

Воспроизвести правила древней игры во всех подробностях сегодня невозможно, но многое позволяют узнать изображения и описания игр, увиденных испанцами в XVI веке. Некоторые детали можно реконструировать, наблюдая за игрой «улама», в которую играют современные индейцы.

Сцена игры в мяч из ацтекского кодекса Борджиа www.academia.edu

Видимо, игра выглядела примерно так: в матче участвовало два игрока или две команды игроков из двух или трех человек. Каждая команда располагалась на своей половине поля, мяч перекидывался между игроками до его выхода
за пределы площадки или падения на землю. Команда, заставившая соперника уронить мяч, зарабатывала очки. Победителя определяли по сумме очков. Позднее появилось нововведение: на противоположных сторонах стадионов стали размещать каменные кольца. В игре появилось много дополнительных правил, которые применяются и во многих современных командных играх. Эти правила упомянуты в текстах испанского монаха Торибио де Бенавенте (по прозвищу Мотолиния), описавшего жизнь ацтеков в 1520-30-х годах.

Команда, закинувшая мяч в кольцо, сразу побеждала. Но это происходило очень редко, поэтому обычно победитель выявлялся по сумме заработанных очков.

Игрок мог заработать очки для своей команды, если после его удара мяч попадал в стену за спиной соперника. Если игроку приходилось дважды бить по мячу перед возвращением его противникам, или если он бил мяч в кольцо, но не попадал в него, или если от его удара мяч покидал пределы поля, его команда теряла очки.

Ритуал

Несмотря на многочисленные свидетельства, мы очень мало знаем о ритуальной значимости игры в мяч. Вероятно, она представляла собой сражение, которому мог приписываться сакральный смысл. Команды могли олицетворять две противоположные стихии, например огонь и воду, или два противоположных мира, например нижний мир и верхний мир. В иероглифических надписях майя упоминается, что игроки в мяч выступали в роли божеств.

Игрок в мяч готовится
к жертвоприношению. Хутьяпа, Гватемала www.authenticmaya.com

Начиная с классического периода (I тысячелетие н. э.) появляются свидетельства связи игры в мяч с человеческими жертвоприношениями. В разных областях Америки обряд жертвоприношения был разным. Чаще всего жертв обезглавливали. Эта особенность игры сильнее всего проявилась в классическом Веракрусе Классический Веракрус — культура, существовавшая в I тысячелетии н. э. в северной части современного мексиканского штата Веракрус. и в культуре майя, которые оставили наиболее полные изображения жертвоприношений. Среди последних — фрески на стенах стадионов и каменная плита с изображением обезглавленного игрока.

Еще одна разновидность игры в мяч, известная у майя, была связана с войной. Захваченным пленникам заламывали за спину руки и ноги и таким образом сворачивали их в мяч, который сбрасывали со ступеней. Царь-триумфатор стоял внизу, принимая эту подачу и нанося побежденным решающий удар.

Экипировка

Рисунки, каменные рельефы и статуэтки — основные источники информации о том, как одевались древние игроки в мяч. Одежда и экипировка были весьма разнообразны: например, на рельефах Даинзу изображены игроки в плащах и масках, в ацтекских кодексах на руках игроков видны перчатки.

Фигурка игрока в мяч в шлеме. IV-VII века н. э. Private Collection / Bridgeman Images / Fotodom

Основной набор игрока при игре бедрами состоял из набедренной повязки, иногда с кожаной защитой бедер. Такие повязки изображены на статуэтках игроков из Тлатилько, Тлапакоя Тлатилько и Тлапакоя — самые крупные памятники культуры тлатилько, существовавшей в долине Мехико между 1250 и 800 годами до н. э. и культуры ольмеков Ольмеки — одна из ранних культур Мезоамерики, расцвет которой пришелся
на XV-V века до н. э. . Во многих культурах для дополнительной защиты использовался пояс-корсет. На поясе также крепился «хомут» весом до 30 килограммов, который использовался для более сильного удара по мячу. Многие игроки также использовали наколенники. Судя по сохранившимся изображениям, игроки могли быть оснащены защитными шлемами и пышными головными уборами (они особенно часто встречаются на вазах майя и на статуэтках с острова Хайна).

Размеры и вес мячей, использовавшихся в игре, неизвестны: ученые нашли несколько десятков мячей, которые были положены в священных болотах
и родниках как подношения, но остается неизвестным, использовались ли
они в игре. Основываясь на параметрах современных мячей для игры и археологических свидетельствах, можно предположить, что древние мячи были примерно 20 сантиметров в диаметре, а весили четыре килограмма и более, так как делались из каучука. То есть это был цельный кусок резины: испанский летописец Диего Муньос Камарго свидетельствовал, что травмы, полученные после контакта с мячом, были настолько серьезны, что требовали хирургической помощи, а если мяч попадал игрокам в голову или живот, это и вовсе приводило к гибели.

Стадионы

Стадион для игры в мяч в Монте-Альбане. Около 500 года до н. э. Wikimedia Commons

Всего в Мезоамерике было обнаружено более 1300 стадионов для игры в мяч, известных как тлачтли.

Размеры стадионов сильно различаются, но форма их всегда одинакова — это длинное узкое пространство между горизонтальными и наклонными стенами (изредка вертикальными). Стены были оштукатурены и ярко раскрашены. Первые стадионы были открыты со всех сторон, позднее с двух сторон добавились замкнутые пространства, из-за чего сверху стадион был похож на букву I. Размеры крупнейшего стадиона в Чичен-Ица Чичен-Ица — город майя на севере мексиканского полуострова Юкатан (VIII-ХI века). — 96,5 на 30 метров, а стадиона в Тикале Тикаль — одно из крупнейших городищ майя. — всего 16 на 5 метров. Отношение длинной стороны стадиона к широкой почти всегда составляет 4:1.

Стадионы были частью ритуальных комплексов. В них входили пирамиды, храмы (часто заупокойные), площадки для человеческих жертвоприношений, цомпантли — особые сооружения, где выставлялись черепа принесенных
в жертву (иногда их называют «стены черепов» или «места черепов»).

Для индейцев было важно, чтобы стадионы были сориентированы либо по оси север-юг, либо по оси запад-восток. Ученые предполагают, что в первом случае площадки указывали на север, где, согласно представлениям некоторых индейских народов, находилось царство мертвых. Во втором случае (ось восток-запад) ориентация стадионов, возможно, указывала на связь игры с движением небесных светил, прежде всего солнца.

Ритуальная игра в мяч. Рисунок на керамическом сосуде. 900-500 годы до н. э. research.mayavase.com

Кроме игр, на стадионах проходили другие ритуальные мероприятия, а также музыкальные представления и фестивали. Предметы, найденные на главном стадионе Теночтитлана, включают миниатюрные свистульки, окарины (глиняные фигурки-флейты) и барабаны. На доколумбовых керамических изделиях из Западной Мексики изображены соревнования по борьбе, проходящие на стадионе для игры в мяч.

Происхождение игры

Ученые не могут точно ответить на вопрос, когда и где появилась игра в мяч. Самому старому стадиону, найденному археологами в Пасо-де-ла-Амада Пасо-де-ла-Амада — археологический памятник в штате Чьяпас на юге Мексики (XIX-XII века до н. э.). , около 3400 лет: он был построен приблизительно в 1400 году до н. э. Несколько каучуковых мячей, обнаруженных на территории религиозного центра ольмеков Эль-Манати Эль-Манати — археологический памятник
на юге мексиканского штата Веракрус (XVIII-XIII века до н. э.). , еще древнее: они датируются 1700-1600 годами до н. э.

Современность

Один из видов этой игры — улама — дожил до наших дней среди индейцев Мексики.

Две команды играют на прямоугольном поле без сетки, располагаясь каждая на своей половине. Также как и в волейболе, мяч перекидывается между командами до его выхода за пределы поля или до падения на половине противника, но отбить мяч можно только бедрами и локтями.

В последнее время латиноамериканские чиновники активно поддерживают идею воссоздания чемпионата: считается, что он может привлечь туристов.