Харламов Александр Валерьевич: биография и личная жизнь. Валерий Харламов: биография, личная жизнь — Саша, кто вам преподавал в жизни мужские уроки

Скоро легендарному советскому хоккеисту, двукратному олимпийскому и восьмикратному чемпиону мира Валерию Харламову исполнилось бы 65 лет. Эту дату спортивный мир будет отмечать широко, на торжественную церемонию, конечно, пригласят детей великого нападающего – Александра и Бегониту Харламовых. Как сложилась их судьба, кто помогал осиротевшим в раннем детстве малышам и кто взялся за их воспитание, нашему репортеру рассказал сын известного спортсмена.

На встречу Александр Валерьевич согласился сразу, правда, предупредил, что детских воспоминаний, связанных с родителями, у него немного. Ведь судьба подарила ему всего лишь пять счастливых лет с мамой и папой. Голос Александра в телефонной трубке кажется спокойным, но ему и сегодня, 32 года спустя, трудно вспоминать о трагедии, перевернувшей всю его жизнь.

Мы уговорились с Александром Валерьевичем встретиться в кафе. Как только он вошел – я узнала его: атлетическая фигура, уверенный шаг, так умеют ходить только спортсмены. Он улыбнулся и стал еще больше похож на отца – Валерия Харламова. Три года назад Александр ушел с тренерской работы в бизнес, но находит время для любимой игры в хоккей.

– Сейчас часто проводятся благотворительные игры команд ветеранов. Например, летом была серия традиционных игр, где играют известные хоккеисты Ковальчук, Малкин, в этом году Морозов. Из звезд эстрады самый яркий поклонник хоккея – Бутман. В перерывах Игорь даже играет на саксофоне. А также выступают и политики – Шойгу, Кудрин, Дворкович. Мы все спокойно общаемся в раздевалке – на льду все равны. Сначала я думал, что Алексей Кудрин – закрытый человек, а поближе пообщались, и я увидел, что он веселый и очень замечательный. Мы уже не первый раз играли, так что даже сдружились.

Отец тоже дружил с артистами, певцами, вот, например, Иосифа Давыдовича Кобзона я знаю всю сознательную жизнь. Иногда мы созваниваемся, встречаемся. Недавно я поздравил его с юбилеем: договорились, встретились в его офисе, поговорили. Бабушка рассказывала, что, когда родители погибли, было очень много организационных проблем. 80-е годы – время дефицита, и Иосиф Давыдович помог установить памятник папе и маме. Теперь своеобразный памятник отцу есть и в Торонто.

В мае 2005 года мне вручили клубный пиджак члена Зала славы, потому что моего папу, Валерия Харламова, ввели в Зал славы Национальной хоккейной лиги. Такой чести удостоились только шесть русских. Церемония введения в Зал славы проходит три дня и напоминает премию вручения «Оскара», я и муж Бегониты Дмитрий были во фраках, моя жена Виктория и Бегонита – в вечерних платьях. Торжественно и красиво. На стенд, посвященный отцу, мы отдали несколько папиных личных вещей – его майку, перчатки, шлем, фотографии.

– Александр Валерьевич, знаменитый Харламов – кумир миллионов и сегодня, его знают и помнят как великого хоккеиста. А каким он был человеком, отцом?

– Папа, как и все спортсмены, больше времени проводил на сборах: нужно было много тренироваться, совершенствоваться, поддерживать форму. На базе у них был строгий режим, специальное питание. Спорт, особенно такой, как хоккей, требует много сил, упорства, времени. А когда папа на выходные приезжал домой, для семьи был праздник! Мы с Бегонитой выбегали в коридор встречать его, он подбрасывал меня к потолку, сестренку брал на руки.

Папа воспитывал нас по-разному. Меня – как будущего мужчину. К Бегоните же относился нежнее, она же девочка. Кстати, имя сестренке папа выбрал сам. Когда я родился, имя мне дала бабушка. А отец сказал, что девочку назовет сам. Знаете, цветок есть такой – бегония? Вот он и выбрал для дочки такое необычное испанское имя, ведь его бабушка из Испании, ее привезли сюда в 1937-м, так она тут и встретила деда.

Вообще про отца мало что помню, маленький был. Это на льду он был звездой и гордостью советского хоккея, а в жизни был обычным – очень веселым. Из детства больше помнится летний отдых. У папы в июле был отпуск, мы все вместе выезжали на дачу. А в выходные ходили на прогулку. Часто гуляли на ВДНХ, благо жили недалеко, на станции метро «Щербаковская», которая сейчас называется «Алексеевская». А еще мы вместе с мамой ездили на папины домашние игры, потому что после матча, пока хоккеисты вновь не уехали на базу, была одна из немногих возможностей подойти к отцу, пообщаться. Так что мы не пропускали игры, которые проходили в Москве. Потом папа уезжал на работу, а мы с мамой, бабушкой и сестренкой ехали домой. И так до следующей игры.

Все международные игры мы смотрели по телевизору. Правда, отец часто звонил маме (мобильных тогда не было, но на базе был стационарный телефон), и родители подолгу разговаривали, папа был в курсе всех домашних событий. Дома всегда была папина форма, коньки, клюшки, что вызывало у меня особенный интерес, и в три года у меня появились первые коньки.

Хоккей полюбила и моя сестренка, мы с Бегонитой устраивали дома свои домашние соревнования – с шайбой, клюшками, все как положено. Жили на проспекте Мира, и во дворе у нас была хоккейная коробка, там постоянно крутились мальчишки, гоняли в хоккей. И вот однажды к отцу приехали друзья по команде, и знаменитые на весь мир спортсмены вышли поиграть во двор. Что тут началось!

Собралась огромная толпа людей, взрослые и дети бежали домой за коньками, ведь шанс погонять шайбу с такими легендарными хоккеистами, как Харламов и Крутов, выпадает не каждому! У отца никогда не было звездной болезни, он всегда общался на равных. Например, летом в субботу и воскресенье обычные мужики играли в футбол, отец тоже собирался и шел на поле.

Многие наши соседи и сегодня вспоминают отца добрыми словами. Когда он был дома, к нам всегда приходило много людей. Отец очень любил сам готовить, прекрасно готовил мясо, часто угощал гостей. В нашем доме были не только известные спортсмены, но и популярные артисты – Кобзон, Винокур, Лещенко. С ними отец знакомился, когда были международные игры и звезды советской эстрады поддерживали сборную команду.

Сейчас такая практика тоже существует, вместе с олимпийцами едет группа поддержки, которая представляет «Русский дом». Думаю, и сейчас спортсмены и артисты там знакомятся и крепко дружат. Вот и папа дружил с Иосифом Давыдовичем, Львом Валериановичем. Даже вместе иногда ездили отдыхать куда-нибудь на юг. В нашем доме всегда было весело и шумно, папа и мама любили принимать гостей…

Беда пришла в дом в четверг 27 августа 1981 года. Потом станет известно, что авария, которая унесла жизни трех человек, случилась в семь часов утра на 74-м км Ленинградского шоссе. Харламовы возвращались с дачи, за рулем «Волги» сидела Ирина, жена Валерия. На скользкой от дождя дороге машину вынесло на встречную полосу, автомобиль врезался в грузовик и скатился в кювет. Ирина, Валерий и двоюродный брат Ирины Сергей Иванов погибли на месте. Говорят, за день до аварии на этом участке меняли асфальт. Там, где заканчивалось новое покрытие, образовался выступ высотой пять сантиметров, который и стал причиной трагедии.

Панихида прошла 31 августа во Дворце тяжелой атлетики ЦСКА. Проститься с погибшими пришли тысячи людей. На похоронах не смогли присутствовать игроки сборной СССР: команда находилась в Виннипеге. В память о друге хоккеисты решили во что бы то ни стало выиграть Кубок Канады. Данное обещание спортсмены сдержали, обыграв в финале канадцев 8:1.

Но никакие победы уже не могли вернуть родителей малолетним детям Харламовых. Малыши и не понимали, что осиротели…

– На тот момент мне было пять лет, Бегоните три. Когда родители погибли, нас стала воспитывать бабушка – мамина мама, Нина Васильевна Смирнова, ей помогали ее сестры. И конечно, вся команда ЦСКА проявила участие, но из-за плотного графика игр спортсмены, разумеется, не могли заниматься нашим воспитанием.

Иногда приезжали в гости Алексей Касатонов, Вячеслав Фетисов, Владимир Крутов. Они помогали и финансово, из поездок привозили вещи, в то время трудно было с детской одеждой. А весь груз ответственности лег на плечи бабушек. А потом случилась еще одна трагедия – через пять лет после смерти наших родителей умерла и наша любимая бабушка, мама отца. Она не смогла пережить потерю сына, и мы будто во второй раз осиротели. А Нина Васильевна и сейчас живет с Бегонитой, и я всем сердцем желаю ей здоровья. Они по-прежнему в той же квартире, где прошло наше с сестренкой детство, где жила когда-то, в том счастливом далеко, наша дружная семья.

– Ваша любовь к хоккею прошла через всю жизнь. Где вы играли?

– Сначала в детско-юношеской спортивной школе ЦСКА, потом меня пригласили играть в Америку. Поехал, прожил там около шести лет, играл в НХЛ в составе «Вашингтон Кэпитэлз». Но как кончился контракт, не стал его продлевать, вернулся домой. Был игроком столичного «Динамо», ЦСКА, а также новокузнецкого «Металлурга». Потом попробовал себя в должности генерального менеджера хоккейного клуба «Ветра» в Вильнюсе. Был и тренером клуба «Витязь» в Чехове. А два года назад стал председателем исполкома профсоюза хоккеистов и тренеров.

Бегонита с детства была болезненным ребенком, поэтому с фигурным катанием не сложилось. И бабушка отвела ее на художественную гимнастику, где сестренка дошла до мастера спорта, выступала на небольших соревнованиях. После школы она поступила в спортивный институт и выучилась на тренера. Когда я был в Америке, сестренка ко мне приезжала на каникулы. Мы скучали, и я хотел видеть, что с Бегонитой все в порядке. Один раз у меня гостила и бабушка. Кстати, сестренка не просто сидела дома, а даже какое-то время училась в языковой школе.

– У спортсменов совсем нет времени на устройство личной жизни.

– Бегонита у нас красивая, светлая, в маму, она всегда пользовалась успехом. И в один прекрасный день вышла замуж за Дмитрия, родила двух прекрасных девочек – Дарью и Анну. И всю себя посвятила семье. Я очень люблю приходить в их гостеприимный дом и, конечно, с удовольствием общаюсь со своими племянницами. Их я очень люблю.

Мне тоже повезло, я успел встретить свою будущую жену еще в юности. С Викой мы были знакомы давно, но плотно не общались. У нас есть общая знакомая, на праздновании дня рождения которой мы встречались каждое лето. Так было на протяжении нескольких лет, а потом как-то случилось, что мы с Викой заметили друг друга. И так потихоньку, полегоньку дошли до свадьбы. Мне было 22, невесте 19 лет. А через год у нас родился сын, над именем которого даже не задумывались, назвали в честь отца – Валерием. Ему сейчас 14 лет, в профессиональный хоккей он не играет, но ходит в спортзал, занимается плаванием, а также в этом году заканчивает в музыкальную школу по классу гитары.

Кстати, мой папа тоже очень любил музыку, только не играл, а слушал. Из каждой поездки он привозил виниловые пластинки, и его большая коллекция до сих пор в полной сохранности. Отец слушал любимые мелодии и дома, и в машине. Сам он не играл, но хотел, просто времени не было на обучение. Ведь всю свою жизнь папа посвятил хоккею.

Валерий Харламов - легенда мирового хоккея, лучший нападающий планеты, восьмикратный чемпион мира и двукратный олимпийский чемпион, его голам аплодировали даже соперники. О том, каким Валерий Борисович был папой, рассказывает его сын, Александр.

Отец родился через три года после окончания войны, в январе 1948-го. Роды врачам пришлось принимать прямо в карете скорой помощи: до роддома бабушку довезти не успели. В детстве он не отличался крепким здоровьем, и дед решил отдать его в хоккей. С того времени отец со льдом не расставался. Даже когда за несколько лет до моего рождения он попал в серьезную автомобильную аварию и врачи настойчиво рекомендовали завершить спортивную карьеру, отец этого не сделал. А у него были двухложечный перелом правой голени, перелом двух ребер, сотрясение мозга и множество ушибов.

До того как обзавестись семьей, папа жил в скромной однокомнатной холостяцкой квартире в Тушине, которую ему предоставили в ЦСКА. После знакомства с мамой и моего появления на свет мы переехали на проспект Мира. А еще спустя два года родилась моя младшая сестра.

Мои первые детские воспоминания связаны с нашей квартирой. Жили впятером: родители, я, сестра и бабушка Нина Васильевна, мамина мама, которая нам помогала. Папа много времени проводил на сборах и соревнованиях. А когда бывал дома, мы ходили гулять на ВДНХ. А еще он отводил меня в детский сад. В общем, довольно обычное для советского ребенка детство. Когда мне было три года, отец поставил меня на коньки, но он хотел, чтобы я занимался футболом, а не хоккеем. Папе очень нравился футбол, он сам неплохо играл. Любил с соседями погонять мяч во дворе, а я сидел на скамейке с другими мальчишками и наблюдал, как играли взрослые…

Когда отец погиб, мне было шесть лет - самое время отдавать ребенка в спорт. Так бабушка и сделала - отдала меня в хоккейную школу ЦСКА. Наверное, иначе она поступить не могла: в этой школе в 1962 году начинал отец. Ну а в футбол я так и не стал играть…

Валерий Харламов с сыном Сашей. На даче в Покровке, конец 70-х

Когда папа возвращался с соревнований, начиналось настоящее веселье. Жили, как говорится, нараспашку. Дом всегда был полон гостей. Отец дружил не только с хоккеистами, но и с артистами, певцами, музыкантами. Тогда, как, впрочем, и сейчас, если проводилось крупное соревнование - чемпионат мира или Олимпийские игры, - вместе со спортсменами за границу ехала большая группа поддержки. Общаться продолжали и после соревнований. Собирались не только у нас в квартире, но и на даче. Мобильников же не было, и как узнавали, где был отец, до сих пор для меня загадка…

Папа родился в машине и в машине погиб. Я хорошо помню тот день. Мы всей семьей были на даче в деревне Покровка - 74-й километр Ленинградского шоссе. Накануне отца не включили в состав сборной на игру с канадцами. Он очень сильно переживал. Всю ночь не спал, ходил по дому, а с утра ему надо было ехать на тренировку. Погода была плохая, к тому же 1 сентября я должен был идти в школу, и только по счастливой случайности нас с сестрой не оказалось в той «Волге»: мы остались с бабушкой.

Когда произошла авария, за рулем была мама. Но когда они выезжали за ворота, машину вел отец. Потом они поменялись местами: видимо, из-за тяжелой бессонной ночи папа решил поспать перед утренней тренировкой. В итоге мама не справилась с управлением на скользкой дороге, и автомобиль вынесло на встречную полосу, где он столкнулся с грузовиком. Кроме родителей в машине был еще двоюродный брат мамы…

Заслуженный мастер спорта, майор Советской армии Валерий Борисович Харламов на торжественной церемонии, приуроченной к завершению спортивной карьеры, о которой он объявил незадолго до гибели. Москва, 1980 г.

Конечно, нашу дачу быстро нашли, приехала милиция, сообщили. Но на тот момент я не вполне осознал, что произошло: понимание только с годами пришло. В общем, детства у меня очень мало получилось. В первый класс я пошел уже без родителей…

Ребенком я не понимал, что отец великий хоккеист, то есть не придавал этому значения. В школе, как и в дальнейшей жизни, фамилия мне не помогала.

Когда родители погибли, воспитывала нас бабушка, Нина Васильевна. Нагрузки колоссальные были. Все приходилось делать самому. Из года в год тренировки начинались в семь утра, на руках маленькая сестра. Надо было в пять вставать, чтобы бабушка нас собрать успела. Полшестого уже выходили из дома - и в метро. После тренировки занятия в школе, а у сестры свои увлечения появились - сначала она занималась фигурным катанием, потом художественной гимнастикой.

Тогда ведь очень многие отвернулись от нас, пропали, забыли. Особенно люди, которых отец всю жизнь считал друзьями. Например, его товарищи по тройке - Михайлов и Петров. Этих людей я не видел и не слышал в течение двадцати лет. Я не знаю, почему так случилось. Конечно, никто на них не обижается. Более того, я даже играл у Бориса Петровича Михайлова в команде. Но то, что произошло, мы никогда не обсуждали. Я разговоров на эту тему не заводил, и, если честно, особого желания не возникало. Конечно, были люди, которые нам помогали. От армии какие-то деньги мы получали - отец был в звании майора. Пенсия, правда, совсем небольшая была. Но все же. Помогали и хоккеисты, но уже следующего поколения - Фетисов, Касатонов, Крутов. Да и у бабушки, к счастью, были две сестры. Подруги матери помогали - тоже очень близкие мне люди до сих пор. Ничего, выросли - и слава Богу. Сестра сейчас от спорта отошла, преподает аэробику в фитнес-клубе. У нее двое детей, две девочки. Я же прошел всю школу ЦСКА: сначала детскую, потом юношескую, затем молодежку. Попал в команду мастеров и много где успел поиграть. Сейчас работаю в тренерском составе чеховского «Витязя».

А дачу мы так и не продали, ездим туда. Отец ее очень любил. Хотя к типичным дачным занятиям вроде собирания грибов он относился прохладно - лучше в футбол погонять. Фанатом рыбалки и охоты папа тоже не был, ничего не коллекционировал.

С партнерами по тройке Борисом Михайловым и Владимиром Петровым

Кстати, Валерием отца назвали в честь летчика Чкалова. Моему сыну Валере, которого, в свою очередь, назвали в честь деда, сейчас десять лет. Мы с женой не станем за сына решать его судьбу. Захочет хоккеем заниматься - пусть занимается. Не захочет - настаивать не будем. Сейчас Валера занимается плаванием. Я только «за», и отец бы тоже поддержал. Главное, чтоб никаких сигарет и алкоголя. Папа сам никогда не курил. Правда, дома по праздникам выпивал, конечно. А как же без этого? Все живые люди.

По жизни папа был оптимистом: шутил постоянно, никогда не унывал. Был добрым, мягким, остроумным и щедрым человеком. А на льду - отважным и терпеливым: все для тройки, все для команды. Он никогда не жаловался. В одном из матчей с профессионалами Всемирной хоккейной ассоциации он был сильно травмирован. Пока подъехал к доктору, дорожку из крови на льду оставил. Но никто не услышал от него ни слова недовольства. Если бы его жизнь не оборвалась так рано, уверен, он стал бы выдающимся тренером. Таким же неповторимым и непредсказуемым, каким был в игре. Впрочем, чем бы ни занимался в жизни папа, он достиг бы больших высот, поскольку принадлежал к людям, отмеченным Богом. Вероятно, поэтому его и не стало в 33 года.

Сейчас, к сожалению, в России об отце вспоминают редко - страна слишком быстро забывает своих героев. Хотя в Канаде к отцу совсем другое отношение - намного более уважительное, чем у нас.

Что касается нас, то мы часто собираемся всей семьей - жена, сын, сестра с мужем, племянницы, вспоминаем родителей, ездим на Кунцевское кладбище. А еще я часто смотрю старые записи выступлений отца за сборную - как многому он мог бы меня научить… Но без папы я живу уже 27 лет. И никогда не забываю, какую фамилию ношу. Отец был твердо уверен в том, что победы, о которых все знают, - это его победы. А я должен идти по жизни своим путем. Так и стараюсь. И верю, что он смотрит на меня с небес.

Записала Екатерина Макаркова

Фото из архива семьи Харламовых

В мой мир

Скоро легендарному советскому хоккеисту, двукратному олимпийскому и восьмикратному чемпиону мира Валерию Харламову исполнилось бы 65 лет. Эту дату спортивный мир будет отмечать широко, на торжественную церемонию, конечно, пригласят детей великого нападающего – Александра и Бегониту Харламовых. Как сложилась их судьба, кто помогал осиротевшим в раннем детстве малышам и кто взялся за их воспитание, нашему репортеру рассказал сын известного спортсмена.

На встречу Александр Валерьевич согласился сразу, правда, предупредил, что детских воспоминаний, связанных с родителями, у него немного. Ведь судьба подарила ему всего лишь пять счастливых лет с мамой и папой. Голос Александра в телефонной трубке кажется спокойным, но ему и сегодня, 32 года спустя, трудно вспоминать о трагедии, перевернувшей всю его жизнь.

Мы уговорились с Александром Валерьевичем встретиться в кафе. Как только он вошел – я узнала его: атлетическая фигура, уверенный шаг, так умеют ходить только спортсмены. Он улыбнулся и стал еще больше похож на отца – Валерия Харламова. Три года назад Александр ушел с тренерской работы в бизнес, но находит время для любимой игры в хоккей.

– Сейчас часто проводятся благотворительные игры команд ветеранов. Например, летом была серия традиционных игр, где играют известные хоккеисты Ковальчук, Малкин, в этом году Морозов. Из звезд эстрады самый яркий поклонник хоккея – Бутман. В перерывах Игорь даже играет на саксофоне. А также выступают и политики – Шойгу, Кудрин, Дворкович. Мы все спокойно общаемся в раздевалке – на льду все равны. Сначала я думал, что Алексей Кудрин – закрытый человек, а поближе пообщались, и я увидел, что он веселый и очень замечательный. Мы уже не первый раз играли, так что даже сдружились.

Отец тоже дружил с артистами, певцами, вот, например, Иосифа Давыдовича Кобзона я знаю всю сознательную жизнь. Иногда мы созваниваемся, встречаемся. Недавно я поздравил его с юбилеем: договорились, встретились в его офисе, поговорили. Бабушка рассказывала, что, когда родители погибли, было очень много организационных проблем. 80-е годы – время дефицита, и Иосиф Давыдович помог установить памятник папе и маме. Теперь своеобразный памятник отцу есть и в Торонто.

В мае 2005 года мне вручили клубный пиджак члена Зала славы, потому что моего папу, Валерия Харламова, ввели в Зал славы Национальной хоккейной лиги. Такой чести удостоились только шесть русских. Церемония введения в Зал славы проходит три дня и напоминает премию вручения «Оскара», я и муж Бегониты Дмитрий были во фраках, моя жена Виктория и Бегонита – в вечерних платьях. Торжественно и красиво. На стенд, посвященный отцу, мы отдали несколько папиных личных вещей – его майку, перчатки, шлем, фотографии.

– Александр Валерьевич, знаменитый Харламов – кумир миллионов и сегодня, его знают и помнят как великого хоккеиста. А каким он был человеком, отцом?

– Папа, как и все спортсмены, больше времени проводил на сборах: нужно было много тренироваться, совершенствоваться, поддерживать форму. На базе у них был строгий режим, специальное питание. Спорт, особенно такой, как хоккей, требует много сил, упорства, времени. А когда папа на выходные приезжал домой, для семьи был праздник! Мы с Бегонитой выбегали в коридор встречать его, он подбрасывал меня к потолку, сестренку брал на руки.

Папа воспитывал нас по-разному. Меня – как будущего мужчину. К Бегоните же относился нежнее, она же девочка. Кстати, имя сестренке папа выбрал сам. Когда я родился, имя мне дала бабушка. А отец сказал, что девочку назовет сам. Знаете, цветок есть такой – бегония? Вот он и выбрал для дочки такое необычное испанское имя, ведь его бабушка из Испании, ее привезли сюда в 1937-м, так она тут и встретила деда.

Вообще про отца мало что помню, маленький был. Это на льду он был звездой и гордостью советского хоккея, а в жизни был обычным – очень веселым. Из детства больше помнится летний отдых. У папы в июле был отпуск, мы все вместе выезжали на дачу. А в выходные ходили на прогулку. Часто гуляли на ВДНХ, благо жили недалеко, на станции метро «Щербаковская», которая сейчас называется «Алексеевская». А еще мы вместе с мамой ездили на папины домашние игры, потому что после матча, пока хоккеисты вновь не уехали на базу, была одна из немногих возможностей подойти к отцу, пообщаться. Так что мы не пропускали игры, которые проходили в Москве. Потом папа уезжал на работу, а мы с мамой, бабушкой и сестренкой ехали домой. И так до следующей игры.

Все международные игры мы смотрели по телевизору. Правда, отец часто звонил маме (мобильных тогда не было, но на базе был стационарный телефон), и родители подолгу разговаривали, папа был в курсе всех домашних событий. Дома всегда была папина форма, коньки, клюшки, что вызывало у меня особенный интерес, и в три года у меня появились первые коньки.

Хоккей полюбила и моя сестренка, мы с Бегонитой устраивали дома свои домашние соревнования – с шайбой, клюшками, все как положено. Жили на проспекте Мира, и во дворе у нас была хоккейная коробка, там постоянно крутились мальчишки, гоняли в хоккей. И вот однажды к отцу приехали друзья по команде, и знаменитые на весь мир спортсмены вышли поиграть во двор. Что тут началось!

Собралась огромная толпа людей, взрослые и дети бежали домой за коньками, ведь шанс погонять шайбу с такими легендарными хоккеистами, как Харламов и Крутов, выпадает не каждому! У отца никогда не было звездной болезни, он всегда общался на равных. Например, летом в субботу и воскресенье обычные мужики играли в футбол, отец тоже собирался и шел на поле.

Многие наши соседи и сегодня вспоминают отца добрыми словами. Когда он был дома, к нам всегда приходило много людей. Отец очень любил сам готовить, прекрасно готовил мясо, часто угощал гостей. В нашем доме были не только известные спортсмены, но и популярные артисты – Кобзон, Винокур, Лещенко. С ними отец знакомился, когда были международные игры и звезды советской эстрады поддерживали сборную команду.

Сейчас такая практика тоже существует, вместе с олимпийцами едет группа поддержки, которая представляет «Русский дом». Думаю, и сейчас спортсмены и артисты там знакомятся и крепко дружат. Вот и папа дружил с Иосифом Давыдовичем, Львом Валериановичем. Даже вместе иногда ездили отдыхать куда-нибудь на юг. В нашем доме всегда было весело и шумно, папа и мама любили принимать гостей…

Беда пришла в дом в четверг 27 августа 1981 года. Потом станет известно, что авария, которая унесла жизни трех человек, случилась в семь часов утра на 74-м км Ленинградского шоссе. Харламовы возвращались с дачи, за рулем «Волги» сидела Ирина, жена Валерия. На скользкой от дождя дороге машину вынесло на встречную полосу, автомобиль врезался в грузовик и скатился в кювет. Ирина, Валерий и двоюродный брат Ирины Сергей Иванов погибли на месте. Говорят, за день до аварии на этом участке меняли асфальт. Там, где заканчивалось новое покрытие, образовался выступ высотой пять сантиметров, который и стал причиной трагедии.

Панихида прошла 31 августа во Дворце тяжелой атлетики ЦСКА. Проститься с погибшими пришли тысячи людей. На похоронах не смогли присутствовать игроки сборной СССР: команда находилась в Виннипеге. В память о друге хоккеисты решили во что бы то ни стало выиграть Кубок Канады. Данное обещание спортсмены сдержали, обыграв в финале канадцев 8:1.

Но никакие победы уже не могли вернуть родителей малолетним детям Харламовых. Малыши и не понимали, что осиротели…

– На тот момент мне было пять лет, Бегоните три. Когда родители погибли, нас стала воспитывать бабушка – мамина мама, Нина Васильевна Смирнова, ей помогали ее сестры. И конечно, вся команда ЦСКА проявила участие, но из-за плотного графика игр спортсмены, разумеется, не могли заниматься нашим воспитанием.

Иногда приезжали в гости Алексей Касатонов, Вячеслав Фетисов, Владимир Крутов. Они помогали и финансово, из поездок привозили вещи, в то время трудно было с детской одеждой. А весь груз ответственности лег на плечи бабушек. А потом случилась еще одна трагедия – через пять лет после смерти наших родителей умерла и наша любимая бабушка, мама отца. Она не смогла пережить потерю сына, и мы будто во второй раз осиротели. А Нина Васильевна и сейчас живет с Бегонитой, и я всем сердцем желаю ей здоровья. Они по-прежнему в той же квартире, где прошло наше с сестренкой детство, где жила когда-то, в том счастливом далеко, наша дружная семья.

– Ваша любовь к хоккею прошла через всю жизнь. Где вы играли?

– Сначала в детско-юношеской спортивной школе ЦСКА, потом меня пригласили играть в Америку. Поехал, прожил там около шести лет, играл в НХЛ в составе «Вашингтон Кэпитэлз». Но как кончился контракт, не стал его продлевать, вернулся домой. Был игроком столичного «Динамо», ЦСКА, а также новокузнецкого «Металлурга». Потом попробовал себя в должности генерального менеджера хоккейного клуба «Ветра» в Вильнюсе. Был и тренером клуба «Витязь» в Чехове. А два года назад стал председателем исполкома профсоюза хоккеистов и тренеров.

Бегонита с детства была болезненным ребенком, поэтому с фигурным катанием не сложилось. И бабушка отвела ее на художественную гимнастику, где сестренка дошла до мастера спорта, выступала на небольших соревнованиях. После школы она поступила в спортивный институт и выучилась на тренера. Когда я был в Америке, сестренка ко мне приезжала на каникулы. Мы скучали, и я хотел видеть, что с Бегонитой все в порядке. Один раз у меня гостила и бабушка. Кстати, сестренка не просто сидела дома, а даже какое-то время училась в языковой школе.

– У спортсменов совсем нет времени на устройство личной жизни.

– Бегонита у нас красивая, светлая, в маму, она всегда пользовалась успехом. И в один прекрасный день вышла замуж за Дмитрия, родила двух прекрасных девочек – Дарью и Анну. И всю себя посвятила семье. Я очень люблю приходить в их гостеприимный дом и, конечно, с удовольствием общаюсь со своими племянницами. Их я очень люблю.

Мне тоже повезло, я успел встретить свою будущую жену еще в юности. С Викой мы были знакомы давно, но плотно не общались. У нас есть общая знакомая, на праздновании дня рождения которой мы встречались каждое лето. Так было на протяжении нескольких лет, а потом как-то случилось, что мы с Викой заметили друг друга. И так потихоньку, полегоньку дошли до свадьбы. Мне было 22, невесте 19 лет. А через год у нас родился сын, над именем которого даже не задумывались, назвали в честь отца – Валерием. Ему сейчас 14 лет, в профессиональный хоккей он не играет, но ходит в спортзал, занимается плаванием, а также в этом году заканчивает в музыкальную школу по классу гитары.

Кстати, мой папа тоже очень любил музыку, только не играл, а слушал. Из каждой поездки он привозил виниловые пластинки, и его большая коллекция до сих пор в полной сохранности. Отец слушал любимые мелодии и дома, и в машине. Сам он не играл, но хотел, просто времени не было на обучение. Ведь всю свою жизнь папа посвятил хоккею.

Дети знаменитых людей всегда находятся в тени их великих родителей. И очень часто от этого страдают, так как на них смотрят через призму матери или отца. Хотя благодаря звездным родителям таким детям гораздо проще построить свою собственную жизнь и находиться в центре внимания светского общества.

Это можно сказать и об Александре Харламове. Такие гениальные спортсмены, как Валерий Харламов, рождаются один раз в сто лет, и сыну было бы очень трудно затмить своего отца. Тем не менее Александр не только является носителем фамилии, но и сам по себе достаточно талантливый человек. Итак, Александр Харламов, кто он - хоккеист, хоккейный менеджер или кинопродюсер?

Детские годы Александра

Родился маленький Саша Харламов в 1975 году, ровно за год до свадьбы родителей. Детские годы были достаточно трудными. Уже в шесть лет он теряет обоих родителей, которые погибли в автокатастрофе, и воспитывается бабушкой по маминой линии.

Друзья и одноклубники отца взяли шефство над тогда еще совсем юным Александром. Именно они не только помогли Саше не забыть своего легендарного отца, которого он видел достаточно редко из-за специфической жизни спортсмена, но и привили любовь к хоккею и клубу, за который выступал отец, - ЦСКА. И хотя Александр Харламов стал неплохим хоккеистом, он всегда находился в тени славы знаменитого отца.

Хоккейная карьера

Хоккейная карьера его достаточно короткая. Александр Харламов провел свой первый матч за ЦСКА в сезоне 1992-1993, причем сыграл 42 матча и забил восемь голов. Всего карьера хоккеиста длилась одиннадцать сезонов. За это время он успел поиграть не только в России.

Александр Харламов, биография которого описана не так подробно, как его отца, сумел сыграть несколько сезонов в Канаде, правда, в низших лигах. Затем, вернувшись на родину, Александр Харламов сыграет несколько сезонов в отечественном хоккее и завершит карьеру хоккеиста.

Светская жизнь и работа бывшего спортсмена

В дальнейшем он не бросит свой любимый вид спорта и продолжит работу в различных спортивных организациях, занимающихся хоккеем. В настоящее время Александр - заместитель спортивного директора ХК ЦСКА. Все это время он ведет активную светскую жизнь, популяризируя свою любимую игру.

Его называли Моцартом. Легкий, озорной, веселый, он, казалось, музицировал на льду. Уже при жизни его называли гением. А с гениями в России почти всегда так — ранняя трагическая смерть, облеченная покровом тайны. Харламов погиб в автокатастрофе в роковые 33 года… Мы взяли эксклюзивное интервью у сына спортсмена — Александра, который стал одним из продюсеров фильма «Легенда № 17» .

— Александр, вы остались довольны тем, что вашего отца сыграл Данила Козловский ?

Александр Харламов, сын легендарного Валерия Харламова

Харламов: Мне сразу было понятно, что Данила справится, он один из лучших на сегодняшний день актров. И потом он горел этой ролью, даже курить бросил. И на съемках не выпускал из рук свой вариант сценарий, постоянно вносил туда замечания, делал пометки. Мне было интересно, кого подберут и на роль моей мамы. Светлана Иванова тоже, на мой взгляд, со своей задачей справилась. У нас пока не умеют снимать хоккей, поскольку это трудно технически. мы приглашали на картину специалистов из Канады, хоккейные сцены снимали больше месяца — кропотливо, въедливо. И результат достигнут! Я ведь тоже играю в хоккей и рос среди хоккеистов — уверен, профессионалы оценят картину по достоинству.

Кадр из фильма «Легенда №17», в центре — Данила Козловский

— В фильме ведь не все соответствует действительности?

Харламов: Разговоры на тему «Такого не было» тут не уместны. Портретного сходства тоже искать не надо. Это художественная, а не биографическая картина. Все, что я знаю об отце, — это либо рассказы близких, либо какие-то фрагменты воспоминаний. Родители погибли, когда мне было шесть лет, сестре — четыре года. После трагедии бабушка, мать Валерия Харламова, тяжело заболела и вскоре умерла. Мы же с сестрой выросли в семье маминой мамы, а в ту, харламовскую, к деду и тете, ездили только по выходным.

— Мама Валерия Харламова была испанкой. В чем-то проявлялся ее национальный характер?

Харламов: Еще как проявлялся! Она была темпераментной, яркой женщиной. Внешне — типичная испанка.

Валерий Харламов с мамой-испанкой

Помню, она частенько брала в руки кастаньеты и, лихо ими управляя, танцевала зажигательное фламенко. Ее настоящее имя я едва выговариваю — Хермона Ариба Аббад, но дома ее все звали Бегонией. В 1938 году ее вместе с другими детьми испанских коммунистов вывезли от ужасов гражданской войны в Советский Союз. Бегония изрядно исколесила просторы новой родины: пожила и в Ленинграде, и в Крыму, и в Тбилиси. В конце концов, обосновалась в Москве. Работала на заводе «Красный коммунар», где и познакомилась с Борисом Харламовым. После смерти Сталина испанцы стали возвращаться на историческую родину, а бабушка решила никуда не ехать. К тому времени она была уже замужней женщиной, матерью Татьяны и Валерия. Но в Испании она все-таки несколько раз побывала — там оставались родственники. Помню, как они — такие же шумные и яркие, как бабушка, — приезжали погостить в Москву.

— Есть легенды, что Валерий Харламов получил имя в честь летчика Чкалова, и что родился он в машине по пути в роддом. Получается, родился в машине и закончил свой жизненный путь в машине…

Харламов: Сейчас уже столько мифов вокруг имени отца! Где правда, где ложь — понять невозможно. Отец родился в 1948 году — тогда еще было карточное питание, и он рос слабым ребенком. В его послевоенном детстве не было каких-то особых излишеств, баловать детей было нечем. К тому же возникли проблемы со здоровьем — ревматизм сердца, который появился как осложнение после ангины. Занятия спортом были противопоказаны. Но отец все равно гонял в футбол. Он очень любил этот вид спорта, хорошо в него играл. Думаю, при его характере и способностях мог бы стать и незаурядным футболистом. Но в ту пору входил в моду хоккей. Отец хорошо катался на коньках, и дед отвел его в хоккейную секцию.

— Говорят, хоккеисты ЦСКА как-то особо лихо гусарили.

Харламов: Да, они выпивали. В том числе и Валерий Харламов. И Тарасов закрывал на это глаза. Потому что каждый из игроков знал меру, знал, какие будут последствия. На качестве игры это не сказывалось.

— А испанский темперамент Харламова в чем-то проявлялся?

Харламов: В жизни — нет. Он был спокойным, доброжелательным человеком, невероятно веселым и остроумным. Прорывался темперамент только во время игры, где отец бывал взрывным, эмоциональным, вспыльчивым. Мог и в драку на площадке полезть. Когда они впервые в 1972 году поехали в Канаду на игры с профессионалами НХЛ, канадцы объявили на отца настоящую охоту. Целью канадцев было травмировать Харламова, чтобы выбить его из дальнейших игр и обескровить советскую сборную. В такой ситуации не сорваться и не ответить обидчику было сложно. Но с нашей командой тогда ездили партийные функционеры и кагэбэшники, игрокам строго-настрого было объявлено: на провокации не отвечать.

В ту пору председателем Госкомспорта был Павлов, перед отъездом в Канаду его предупредили «наверху»: если наши в итоге проиграют — положишь на стол партбилет. Представляете, как Павлов «накачивал» хоккеистов на победу?

— Сразу после этих игр статус Харламова существенно изменился. Он стал признанной звездой, напугавшей самих канадцев. А на материальном уровне семьи это как-то сказалось?

Харламов: Материальный уровень игроков сборной особенно не разнился, тогда не было такого: ты мегазвезда — получай столько-то, ты просто звезда — столько-то… Игроки зарабатывали практически одинаково. Предоставлялись определенные блага: например, спортсмены имели возможность отовариваться в магазине «Березка». Конечно, все хоккеисты имели машины. Отец много машин поменял. Последней была та роковая «Волга». Что касается жилья, то поначалу отец жил у тещи. И только потом получил квартиру от ЦСКА.

— Теперь настало время рассказать о романтической истории знакомства ваших родителей.

Харламов: Папа с мамой познакомились в ресторане. Мамина подруга отмечала день рождения, а за соседним столом веселились хоккеисты. Папа пригласил маму потанцевать, потом проводил до дома...

Говорят, ваша бабушка нервничала из-за романа дочери. Ведь на свет уже успели появиться вы, а Харламов не спешил делать Ирине предложение…

Харламов: Просто не было времени зайти в ЗАГС — туры, разъезды, тренировки… Но когда родители все-таки расписались, папа переехал жить к теще. Отец ее искренне полюбил, и она к нему хорошо относилась. Когда родилась моя сестра Бегонита, бабушка, которая до того трудилась на шинном заводе, оставила работу и занялась нашим воспитанием. Родителей мы видели нечасто: они оба много работали. Мама — в музыкальной редакции «Останкино».

— Каким вы запомнили отца?

Харламов: Запомнились какие-то фрагменты счастья: когда всей семьей ходили гулять по ВДНХ или веселились на даче… Дом всегда был полон людей. У отца со всеми были ровные отношения. Его любили, наверное, больше, чем кого бы то ни было. И друзья у него были из разных областей — киношной, театральной; говорят, даже и из властных структур приятели были. Отец общался и выезжал на отдых с Кобзоном , Лещенко, Винокуром … Очень ценил хорошую шутку и сам устраивал розыгрыши.

— Славу Харламова сравнивают с известностью Высоцкого . А звездной болезнью ваш отец не страдал?

Харламов: Тогда в хоккее между спортсменами были такие отношения, что чью-либо звездность просто не поняли бы. Ну а внешних проявлений славы было много. Например, когда отец отправлялся на дачу, милицейские посты, знавшие его знаменитую «Волгу» с номером 0017, передавали друг другу: едет Харламов. С места срывались гаишные машины с мигалками, по рупору раздавалось: «Сопровождение для два ноля 17, зеленая улица!» С таким эскортом до дачи и доезжали.

Однажды, когда машина была на ремонте, отец решил поехать на метро. Его там чуть не разорвали на сувениры. А он смеялся и говорил: «Народ знает своих героев — значит жизнь проходит не зря».

— Вы сказали, что отец был неконфликтным человеком, а как же его сложные отношения с тренером Тихоновым?

Харламов: Отношения не были сложными, просто была четкая дистанция: тренер говорил - игрок выполнял. Ничего личного. Тихонов пришел в тот момент, когда тройка Михайлов — Петров — Харламов была в большом фаворе. Для них только единственный человек — Тарасов — был царь и бог, только он их умел держать в ежовых рукавицах. Нового тренера звезды не восприняли. Тихонов это, конечно, прочувствовал и понял, что утвердить свой авторитет при этих игроках не сможет. Слишком сильное влияние они имели на команду. И Тихонов потихоньку стал убирать «стариков». Сначала ушел Третьяк. Потом Михайлов, потом Петров. Они еще вполне могли поиграть, но молодежь слишком уж к ним тянулась, а Тихонов ревновал.

— Вы считаете Тихонова косвенным виновником гибели своего отца?

Харламов: Так считают многие любители хоккея. Ведь перед той роковой серией игр 1981 года в Канаде прошел турнир европейских чемпионов, и Харламов был назван лучшим нападающим. Буквально сразу после турнира Тихонов говорит отцу: «Твоя физическая форма не соответствует уровню команды, в Канаду ты не едешь…» А ведь знал, как Харламов любит играть именно в Канаде! Спорить с тренером было бессмысленно. Тихонов оставил отцу много заданий в Москве, и он покорился.

— Почему сборная не пыталась протестовать? Не устроила, например, саботаж?

Харламов: Команда, конечно, не поняла выходку Тихонова, но, поскольку главный тренер назвал состав буквально перед отъездом в аэропорт, ребята ничего не успели предпринять против него. Думаю, они бы и не стали этого делать — то, что произошло с Харламовым, могло случиться с каждым из них.

— Оставшись в Москве, Харламов впал в депрессию?

Харламов: Ну представьте, столько лет отдано сборной — и вдруг такое… Ведь отец собирался отыграть именно в Канаде последнюю серию и уйти из большого спорта. Ему было 33 года.

— Говорят, Харламов в этот период запил. Именно по причине нетрезвости он якобы и не мог вести машину в то роковое утро.

Харламов: Нет, отец в этот день не был пьян. Он просто не спал ночью, переживал, ходил, метался… Наутро, конечно, неважно себя чувствовал. Думаю, именно по этой причине он поменялся рулем с мамой. Был дождь, ремонт дороги — и мама не справилась…

— После смерти ваших родителей появилась версия, что это было покушение. Вроде бы Харламов собирался эмигрировать в Канаду, а власти таким образом ему воспрепятствовали.

Харламов: Никуда бы он не уехал! Ему предлагали контракты с НХЛ с 1972 года — одному из первых. Обещали огромные деньги, специально обученные люди готовили всю процедуру отъезда… Но отец был из породы патриотов. Сегодня с нашим менталитетом уже и поверить трудно, что были времена, когда страна, Родина, государственный гимн что-то для людей значили. Харламов был именно таким человеком. Да и не он один, ведь контракты с НХЛ предлагали и другим игрокам сборной.

— Как сложилась ваша жизнь после гибели родителей?

Харламов: Материально было трудно. У папы не осталось денег. Они с матерью никогда не копили, жили на широкую ногу. Бабушка получала пенсию. Потом Минобороны начислило нам какие-то деньги.

— А отцовские друзья, партнеры по тройке помогали?

Харламов: Нет. Отцовских партнеров я не видел и не слышал лет десять. Все пропали. Когда-то многолюдный дом вмиг опустел. Помогали только ребята из новой волны ЦСКА, которые были моложе отца, и для которых он был кумиром: Фетисов, Касатонов, Крутов. Они в чем-то и заменили мне отца. Приезжали по первому звонку. Приносили деньги, собранные в складчину, привозили из-за границы одежду. Отец многим из молодежи успел помочь. Некоторые игроки даже жили у нас дома. Тот же Касатонов, который из Питера приехал и не имел жилья в Москве.

— В хоккей они вас привели?

Харламов: Нет. Бабушка. Родители погибли в августе, а в сентябре бабушка отвела меня в секцию. Я уже неплохо катался на коньках. Отец с трех лет меня поставил на лед и, когда у него бывали свободные минуты, занимался со мной во дворе.

— А Тихонов так никогда и не появился у вас в доме, не пытался повиниться?

Харламов: Нет, думаю, ему нечем было оправдаться. Знаю, что из всей команды ему высказал все в лицо лишь Валерий Васильев, с которым отец был особенно дружен. Ребята ведь хотели прервать турнир в Канаде и вернуться в Москву хоронить Харламова. Даже собрание специальное устроили. Но им бы никто не позволил вернуться: в турнир были вложены большие средства… Оставалось одно: посвятить матч памяти Харламова и разорвать канадцев со счетом 8:3.

— Саша, кто вам преподавал в жизни мужские уроки?

Харламов: До всего приходилось доходить самому. Бабушки на нас двоих не хватало, поэтому я много времени проводил с друзьями. Хулиганили. Попадали в разные ситуации. В моем детстве было много хорошего и много плохого.

— Вы стали хоккеистом и обрекли себя на постоянные сравнения с отцом. Жить с такой фамилией непросто?

Харламов: Я не был звездным ребенком. И когда меня сравнивали с отцом, говорил: «Я — другой». Поначалу в хоккее звезд с небес не хватал. Но стал заниматься — что-то получалось, что-то — нет. В какие-то клубы меня брали, в какие-то — нет. И фамилия тут не играла никакой роли. Я успел поиграть в НХЛ, и эти времена вспоминаю как лучшие в профессиональной карьере.

— Саша, вы когда-нибудь думали, как сложилась бы жизнь вашего отца и ваша, если бы не та августовская трагедия?

Харламов: Часто об этом думаю. Отец хотел стать тренером, но что интересно — не взрослой команды, а детской. Хотя я считаю, что он и профессионалов смог бы тренировать: его авторитет был непререкаем, и честолюбия у отца хватало. А моя жизнь… наверное, не была бы связана со спортом. С хоккеем уж точно. Отец пытался привить мне любовь к футболу. Теперь у меня растет сын — Валерий Харламов-младший, который ходит в футбольную секцию. Может, он осуществит мечту деда?

Беседовала Илона Егиазарова